Сквозь измерения
Шрифт:
— С большинством из этих женщин я спал, — возразил на это Сильян.
Танцора он любил, как второго отца, и издеваться над ним с детства не позволял никому. Даже мужчинам из отряда Наи всегда стремился рты заткнуть.
— Я так понимаю, что платят тебе всё-таки не за это, — подмигнул парню Асин.
— Если бы не Кьяр, научивший меня пользоваться своим телом и говорить то, что нужно, а не всё подряд, я бы в жизни не оказался там, где сейчас! Поэтому прекращай давиться смехом! Мне девятнадцать, а я уже тебя переплюнул, благодаря ему. Спорю, ты до сих пор ни в одной постели Мастера не бывал! — Сильян рычал, ни сколько не заботясь о том, что мог обидеть вспыльчивого мага. Он знал, что тот ему даже при всём желании ничего не сделает. Хотя, даже если бы и не знал, всё
Асину же возразить было нечего. Парень страшно разозлил его своим тоном, но он был прав, и под заинтересованным взглядом Наи, в котором так и читалось: «Ну, давай, есть что ответить, или тебя уел мой мелкий засранец?», маг огрызаться не стал.
Сильян же выстилал себе дорогу в успешное будущее. Его белый доспех очень быстро запомнился всему городу, и теперь у парня уже даже не было выбора: женщины хотели видеть его только в белом, а всё остальное тут же требовали снять. Сильян хоть и вздыхал, что выбрал самый проблемный цвет, чтобы отличиться, но, не смотря на это, вся его одежда очень быстро стала белой. Приглашения на званые обеды и застолья тоже не заставили себя ждать.
Юные будущие предводительницы уже были готовы драться за возможность однажды взять Сильяна в свой отряд. Женщины сражались не только из-за желания отвоевать себе красивого мужчину, но и потому что понимали, что легендарная преданность, которой был знаменит отряд Наи, через её сына найдёт своё продолжение среди тех, с кем парень окажется связан на свои десять лет в тоннелях. Все молодые предводительницы понимали, что воспитанный и обученный Наей и её мужчинами Сильян стоил дороже золота и алмазов: он знал и понимал, как его мать управляла отрядом, следовательно, он мог помочь это применить в своём будущем отряде. К тому же Ная с восемнадцати стала брать парня на некоторые свои задания, так что Сильян видел всё это ещё и на практике. Девушки были готовы глотки перегрызть за эту информацию, потому что это был не только способ выжить, но и путь наверх по статусной структуре. Вот только все они понимали, что выбирать, к кому пойти в отряд, Сильян в итоге будет сам. До его распределения было ещё минимум два года, и было очевидно, что он проведёт их в тоннелях с матерью. Это в разы повышало его ценность даже относительно той, что у него была уже. Безжалостная Ная не позволила бы ему таскаться за ней мёртвым грузом: за два года Сильян уже должен был набить на её заданиях такой опыт, что после этого и один бы в тоннелях выжил, не то что с отрядом. Далеко не у всех были родители, которые могли настолько хорошо подготовить своего ребёнка: из всех профессиональных предводительниц Ная в свои сто двадцать пять уже больше семидесяти лет оставалась сильнейшей, и именно её отряд выполнял все задания Таэмрана и ещё парочки близлежащих городов с пометкой «высокий риск смерти». После таких приключений, к своим двадцати двум годам Сильян, по сравнению со сверстниками, уже должен был приобрести просто невероятные навыки.
Ни для кого не было секретом, что вокруг парня уже сейчас собрались шестеро девушек, которые, скорее всего, и оказались бы его будущим отрядом. В качестве предводительницы Сильяну нравилась одна из женщин Дома Ран, и он очень надеялся, что она его дождётся. Пока же он учился жизни в тоннелях у матери.
Сильян любил Наю и гордился ей ровно настолько же, насколько и боялся, ведь о её истинной силе до сих пор не знал практически никто, и это делало её ещё опаснее, чем считали все вокруг. Её полутораметровый феникс, о котором Сильяну стало известно, только когда мать впервые взяла его с собой на задание, внушал парню настоящий ужас. Сильян тогда, вжавшись спиной в стену тоннеля, лепетал о том, что то, что он видел сейчас перед собой, просто не могло быть правдой, ведь феникс Наи умер на глазах всего Таэмрана. Услышав в ответ, что его мать приручила второго, Сильян на всякий случай зарёкся с ней вообще хоть в чём-нибудь не соглашаться. Мощи нынешней птицы Наи хватило бы, чтобы уничтожить целый город: теперь парню было понятно, благодаря чему отряд его матери выживал даже там, где все другие отряды погибали.
«Я
В сердце Сильяна в тот момент зажглось новое пламя. Он верил Нае, потому что той, кто управлял чистой мощью стихии не верить было невозможно. А Ная верила в него. Что-то внутри парня начало рваться необузданной силой, которую его мать тут же направила на сражения с монстрами.
Именно тогда спокойный характер Сильяна стал меняться. Как постепенно обретающий под ударами кузнеца свою форму меч, парень начал учиться пользоваться в реальных боях всеми теми навыками, что он получил за годы своего обучения. Первые поединки на аренах стали его новым шагом на этом пути.
***
— Наш паразит наконец-то вылез на арены! — с порога объявила своему собравшемуся на привычном месте в таверне отряду Ная.
— Если ты сейчас скажешь, что он там сходу продул, я его сам ещё раз вызову! — с чувством грохнул кулаком по столу Иран.
— Я тебя сейчас сама вызову! — возмутилась женщина. — Его я учила сражаться! Он выиграл четыре боя подряд!
— Горжусь! — Иран тут же примирительно поднял кружку над головой, сверкая довольной улыбкой.
— Спасибо! Как ваше задание? — рассмеявшись, поинтересовался Сильян подсаживаясь к мужчинам.
— Провалили, — буркнул Шиин, — кое у кого нервы сдали, и она спалила ко всем Демонам всё гнездо тварей, вместо того, чтобы их поймать. Одна из них, видите ли, чуть Ариена не цапнула.
— Она клацнула своей дрянной пастью прямо у его лица! — упёрлась предводительница.
— До его лица было ещё полметра! — Шиин вскинулся, возмущённо размахивая руками, а все остальные синхронно закатили глаза.
Брат с сестрой, судя по всему, уже примерно в сотый раз сцепились, споря по этому поводу, так что Иран, махнув на них рукой, разлил всем ещё настойки и предложил поднять кружки за универсальный способ уничтожения любых опасностей их мира: не переносящую даже малейших царапин на своём мужчине Наю.
— Ага, — хихикнул Асин, — в случае нападения на Таэмран, мы знаем, что делать: ловим первую попавшуюся тварь, скручиваем, оставляем её когтём маааааленькую царапинку на щеке Ариена и потом дружно тычем пальцами в несчастное создание с воплями: «Это всё она, это не мы»! И всё: можно даже защитный купол не активировать, а то Ная в ярости и его случайно снесёт.
Сильян смеялся вместе со всеми, и даже не сомневался, что, в целом, шутливый план мага вполне мог бы сработать. Хватило бы у его матери сил в одиночку разрушить защитный барьер Таэмрана или нет, это, конечно, было вопросом, но то, что она одна перебила бы сотни монстров, было фактом.
Когда перепалка Наи с Шиином закончилась объявлением, что она — неконтролирующая свои эмоции помешанная Демоница, выяснилось, что предводительница, не успев вернуться в город, уже получила следующее задание и за Сильяном пошла, чтобы предложить ему отправиться вместе с её отрядом. На этот раз они должны были взять ящеров и поехать в Ортарэль, чтобы доставить туда какое-то эксклюзивное оружие. Задание было довольно простым, но Мать Цеара требовала именно отряд Наи, поэтому предводительница посчитала это хорошей возможностью совместить ненапряженное путешествие с практикой для сына.
— В общем, Мать Цеара опять хочет Кьяра, — усмехнулась предводительница, — так что, Силь, пойдёшь с нами в один из самых радикальных городов подземелья?
— Конечно! — парень уже был готов бежать собираться. Опасный и прекрасный Ортарэль, где абсолютно вся власть принадлежала женщинам, где жрицы до сих пор приносили себя в жертву Богам, где на праздниках на столах лежали обнажённые рабы — Сильян хотел увидеть всё это своими глазами. Новый опыт, новый город, новые знакомства и новые сражения по пути туда и обратно. Возможность подержать в руках стоившее целое состояние оружие, возможность походить среди величественных древних строений Ортарэля, стоявшего в своей пещере уже восьмую тысячу лет — в четыре раз дольше, чем существовал Таэмран. Сильяну было интересно всё, он горел желанием знать.