Сквозь призму световых лет
Шрифт:
Пёс усмехнулся:
— Хирэк-тэль компенсирует это. Восхитительно! Что теперь собираешься делать?
Уокер подмигнул ему:
— Не понимаю тебя, Джордж. «Делать»?
С усилием пёс заставил себя подняться. Виляя хвостом, он приблизился к своему другу и упёрся подбородком в его левое колено. Взгляд Джорджа был глубоким и проникновенным.
— Да. С твоим новым умением. Ты вложил в него достаточно. Теперь надо что-то делать.
— Конечно, — признал Марк. — Я не думал об этом в таком аспекте. Изучая местные методы, искусство и природу приготовления пищи, я всего лишь нашёл способ проводить время. И доказать, что я способен на нечто большее, чем просто существовать за счёт благотворительности серематов.
— Тогда отплати им
— Возможно, — сухо ответил ей Уокер. — Полагаю, не помешает приготовить несколько демонстрационных блюд для того, кому это может быть интересно. Это был бы лёгкий и приятный способ выразить нашим хозяевам благодарность за то, что они сделали для нас.
Морда Джорджа соскользнула с колена Уокера. Пёс согласно закивал.
— Только постарайся, чтобы никто не заболел, ладно? И больше никаких обедов, которые пытаются съесть приглашённых гостей.
— Я буду осторожен, — уверил его Марк. — Теперь я знаю, что делаю.
Это не было простым хвастовством. Неохотно высказанная похвала Скви-которой-невозможно-угодить стала окончательным признанием и одобрением, которых он искал. Он был полон надежды, что его дальнейшие кулинарные опыты станут ещё более впечатляющими. И у Джорджа, и у к'эрему родилась правильная мысль: когда бы ни представилась возможность, ему следует применить свои новые навыки, чтобы втереться в доверие к хозяевам. Марк был уверен, что справится.
Чего он не ожидал, это того, что демонстрация приготовления высокоэстетичных галактических кушаний каким-то образом приведёт к возможному пути домой.
Глава 2
Уокер медленно повернулся в центре демонстрационной сферы. Ингредиенты для сифд поочерёдно парили и проносились мимо него. За пределами сдерживающего поля сферы он видел приглашённых гостей. Большинство из них были трёхногими, трёхглазыми, трёхрукими серематами бежевого цвета, элегантно и ярко плакированными, но то тут, то там можно было разглядеть существ даже ещё более странных с виду. Если его опыты в искусстве кулинарии не сделали Уокера знаменитым, по крайней мере благодаря им он снискал определённую известность. Во всяком случае, он наверняка был лучшим поваром человеческого происхождения на всём Серематене.
Эта легко завоёванная исключительность не умаляла удовлетворения, которое он чувствовал по завершении курса, длившегося все предшествующие месяцы. Вопреки своей неискушённой человеческой природе, он знал, что делать. На протяжении пары лет он стал более чем компетентным. Стал мастером.
В его распоряжении находилось множество специй и приправ, пыльная буря из которых постоянно окутывала Марка со всех сторон. Среди возгласов удивления, изданных тихими, приглушёнными голосами наблюдателей-серематов, раздался единственный громкий пронзительный свист. То был какой-то удивительный, невиданный представитель Кьялренда, впервые прибывший с визитом на Серематен. Взором, мгновенно затуманенным ароматным вихрем, который он сам и вызвал, Уокер не сумел разглядеть единственного свистуна.
Не важно. Он был занят. Предпринимал попытки взять под контроль активные компоненты зарождающегося в процессе его работы сифд. Ловкими и проворными взмахами поварской лопаточки и сопутствующими действиям словесными командами всегда-готовой-к-работе перерабатывающей аппаратуре Марк добился того, что все ингредиенты были выскоблены, перемешаны, соединены и приготовлены. Вокруг Марка соединились в единое целое, кольцом, толчённые в порошок цветы. В воздухе облачка, готовые превратиться
Когда замечательно хрустящая и рассыпчатая выпечка впитала последние специи, Уокер вызвал к жизни этакие миниатюрные ливни ликёра и фруктового сока. Под его руководством их струи стали переплетаться в кольца, змеевидные, извивающиеся, излучающие изысканный, тонкий аромат, позже впитавший в себя экстракты т'маг и суррун. Когда всё перемешалось, он превратил кольцо воздушного теста в сотню отдельных фигурок, каждая из которых немного, но отличалась от следующей. Они, подобно крошечным лунам, плавно кружились вокруг его талии, а бледно-розовое кольцо перемешанных друг с другом жидкостей лениво вертелось по вертикальной оси.
Для пущего эффекта, позволяя впечатлённой публике насладиться последними моментами, предшествующими завершению процесса, Марк выдержал паузу. Потом, размахивая лопаточкой и отдавая распоряжения, он подкорректировал температуру и отдельные сдерживающие поля.
Арка розовой жидкости разлетелась вдребезги, рассыпая капли, что вызвало шёпот признания и высокую оценку некоторых зрителей. Свободно парящие капли модифицированного ликёра, который с любовью собственноручно сотворил Уокер, самостоятельно, в деталях, разработав процесс обволакивания выпечки ароматной жидкостью, притянулись к полям, созданным вокруг отдельных пирожных. Когда последняя порция изделий из заварного теста была заключена в оболочки, из скопления аппаратуры за спиной Уокера поднялся поднос. Взмывая по спирали вверх, приспособление принялось проглатывать одно за другим все его замечательные творения. По завершении сбора поднос вернулся на место, демонстрационная сфера отключила питание, и Марк тихо опустился на пол. Последовавшие за этим аплодисменты на инопланетный манер стали наградой его энтузиазму.
В ходе последовавшего за этим приёма Уокер с готовностью уточнил в деталях все сложности и тонкости своего недавно отточенного мастерства гостям-серематам, прибывшим из самых разных концов Серематена. В промежутке между умными вопросами и обычной беседой гостей, заполнивших приветственный зал в огромном здании, ставшем домом человеческому существу, угостили образчиками высокого гастрономического искусства, действо сотворения которых они только что наблюдали.
Усвоив сдержанно-дружеское обращение и такую же осведомлённость, составляющие основу беседы серематов, Уокер живо и непринуждённо принимал участие в обсуждении. К этому времени он чувствовал себя среди трёхногих серематов так же естественно и раскованно, как среди подобных ему любителей путешествовать в воскресный полдень на лодке по глади озера Мичиган. Как всегда в такие моменты, он с трудом заставлял себя не думать о доме. Против желания он пришёл к осознанию того, что дом, возможно, стал частью прошлого. Он — в другом времени, в другом мире, недоступном ни взору, ни пониманию. Его местоположение и образ жизни — вне досягаемости.
— Неплохо, — где-то у его колен раздалась тихая, снисходительная похвала.
Опустив глаза, Марк увидел Джорджа, нагло поедающего сифд. Пёс лежал на брюхе, распластав задние лапы и раскачивая в передних всё ещё тёплое пирожное.
— Могу догадаться, как ты заставил этот «пьяный» шарик сохранить форму и не растечься подобно лужице, но как ты предотвратил его впитывание в тесто?
— Тем же методом, — ответил ему Уокер. — Только при другой последовательности указаний. Одно — сжимает и поддерживает сферическую форму ликёра, другое — отталкивает жидкость от выпечки. Поэтому когда ты откусываешь, то тебе попадает и кусочек пирожного, и глоток охлаждающего ликёра. Противоположные температуры, консистенции, эластичность и ароматы. Всё сразу. — Уокер позволил себе вполне простительное мгновение гордости. — Приготовление еды подчиняется законам физики.