Сквозь розовую дымку
Шрифт:
Мария вскинула бровь.
– О, мне жаль, - голос прозвучал почти искренне, не считая стальной нотки.
– А мне нет, - возразил Джером, - ты ангел, знаешь? Даже после того, что он с тобой сделал, продолжаешь жалеть...
Мария помотала головой и расхохоталась. Ничему его жизнь не учит!
– Джером, ты здесь единственный ангел! Я им никогда не была... мне нравится здесь.
– Что может нравится здесь?!!
– парень почти что не кричал.
– Ты сошла с ума, милая! Но ничего, я тебя отсюда вытащу!
Мария резко отстранилась от его
– Не нужно, Джером. Как сказал мой нынче мертвый друг: "Я люблю живое". Я - это то, что есть. Не ангел, в которого ты слепо веришь... Здесь, - она обвела глазами округу, - все живое. Смотри, - она взяла Джерома за руку и повела вперед, - это Жизель - её жизнь, казалось бы, закончилась, когда муж бросил её с тремя детьми и она решила зарабатывать... черт возьми, детям нужен был хлеб!
– она вздохнула, - а это, Саманта, отец заставлял её зарабатывать деньги. Слишком много денег, что бедняжка не выдержала. А это, - Мария резко остановилась и указала на себя, - Мария, которая пожертвовала гордостью, всего лишь однажды, какая глупость, ради братика. Мы все здесь...
– девушка прикрыла глаза, - и нам нравится такая жизнь, потому что легче протянуть обе руки дьяволу, чем копать выход к свету, к Вашему хваленому Богу.
Джером молчал. Его поразили слова этой, вообщем-то, молодой, девушки.
– Мне жаль, - прошептал он.
– А жалость оставь на подаяние какой-нибудь нищенке. Я в ней теперь не нуждаюсь. Прощай, - развернулась и громкие каблуки зацокали по земле.
В этот момент Джером понял, что она - тайна и, что любил он всё это время миф, придуманный, несуществующий. А эта девушка, нет, теперь уже женщина, совсем ему незнакома...
Джером испугался, когда узнал, что его супруга угодила в этот публичный дом, только спустя некоторое время поняв, что это место необычное. Здесь не было заплаканных лиц - сплошь одни девушки с растянутыми улыбками, совсем как у клоунов, розовый, розовый... Как много розового! И, как только он все это увидел, почему-то сразу понял, КТО заправляет всем этим балом. Его ангел, его Мари...
"-Вы все видите в розовом цвете! Мечтательница...
Мисс, я не такой, увы. Для меня существуют черный и белый. Сквозь только дымку этой истинной гаммы способны люди различить истинное лицо создания человеческого.
– И кого же Вы видите сейчас?
– Девушку. Очень красивую девушку".
Марина наклонила голову набок. Она не видела себя в этом отражении, нет. Она видела эту запутавшуюся, странную девушку. Вот она улыбается, глаза блестят при тусклом освещении лампочки, вот она хмурится: бровки смешно сходятся у переносицы.
Она играет: высовывает свой розовый язычок, смеется...
А где-то совсем близко над ней смеются ангелы...
Марина встряхнула головой и медленно выдохнула. Это перебор, стоит отдохнуть. Завтра премьера. Нельзя допустить, чтобы главная героиня свалилась в обморок прямо на сцене. Вот шуму-то будет!
Они радостно носились по полю, собирая полевые цветы. Со своими клиентами девушка была искренна, каждую минуту, каждую секунду. Она обожала играть в настоящую любовь, хотя понятия не имела, что это такое. В отличие от других, именно её клиенты выбирали тоже, что и она сама. Простой физический контакт стоит куда меньше, чем это.
Мария любила оставлять на своих клиентах метки: укусы алели ярко красным... Всю ночь она любила, но никогда, даже за отдельную плату, не разрешала целовать себя в губы...
Сегодня произошла какая-то ошибка.
"Это клиент, клиент", - твердила себе девушка, но не могла перестать думать о нем, как о наваждении: ангельском, чистом.
И когда она случайно оступилась, а сильные руки подхватили её, не давая упасть, то случилось непоправимое. Снова паршивый ангел за спиной постарался?
Их губы слились в сладостном, неистовом поцелуе. Он целовал жадно и требовательно, как будто, не мог насытиться ею. Мир буквально перевернулся с ног на голову, и буквально все накрыла розовая дымка, становясь плотнее, плотнее...
– Мари... Мария...
Девушка помотала головой, отступая.
– Джером, нет. Это нельзя... нельзя этого делать.
Парень приподнял правую бровь.
– Ты не целуешь клиентов? Почему?
Мари пожала плечами.
– Потому что это делают, когда любят.
Джером засмеялся: звонко, почти как девчонка, закинув голову назад.
– Значит, ты меня любишь? До сих пор?..
Белая рубашка не заправлена, волосы торчат во все стороны, а взгляд печальный и задумчивые. За это время он повзрослел, вне сомнения.
Девушка не ответила, просто подошла и снова коснулась влажных от росы мягких губ...
Утро настало слишком быстро. Мария старалась не смотреть на него, пока торопливо поправляла платье, расчесывала волосы.
– Ты такая красивая...
– мечтательно произнес парень, - такая необычная... почему ты не показывала себя раньше? Пряталась от розового цвета, но в итоге возвращалась к нему... снова и снова?
Мария не поворачивалась, потому что знала: вряд ли тогда уйдет просто так. Она не сможет не броситься на колени, не покрывать эти губы отчаянными, молящими прощения, поцелуями...
– Уезжай, Джером. Все равно ты ничего не добьешься...
Парень не стал дожидаться действий со стороны Мари, потому что, кажется, чувствовал смятение.
– Тогда я буду платить тебе каждую ночь. Как тебе эта мысль?
Мария подняла голову наверх, только ради того, чтобы снова не показывать слез... которых оказалось так много! И откуда они вообще появляются? Их там море?
– Вчера ты так и не ответила на мой вопрос... и вправду любишь?..
– прошептал он прямо в ухо.
Девушка посмотрела куда-то далеко-далеко. Там, за окном, снова рассвет. Там, за окном текут миллионы жизней. Кто-то счастлив, кто-то не очень... там, за окном, извечная суета. А она здесь. Рядом с ним.