Сквозь стены
Шрифт:
– Я не работаю здесь, – тот закончил свое предложение. – Но я работаю на них. И они используют многие из моих зелий.
Пока говорил, он зашел в кладовку и вынес оттуда пузырек с официальной печатью, внутри которого плескалась прозрачная оранжевая жидкость. На наклейке была надпись: «Проясняющее зелье». Северус откупорил пузырек, вылил его содержимое в маленький котел и поставил на огонь.
– Ты не знал этого, так?
Гарри уставился на него, размышляя над подходящим ответом.
– Думаю, есть много вещей, которых я не знаю о тебе, – наконец сказал он. – Того года, что мы провели
Снейп скривился.
– Естественно! – недовольно сказал он. – Итак, давай посмотрим, – он склонился над дымящимся содержимым котла. – Достаточно, – сказал он и вылил жидкость в два маленьких стаканчика. – Дай свой палец.
Гарри протянул руку и Снейп уколол его палец аккуратно продезинфицированной иглой. Чуть сжав палец мальчика, он позволил одной капле крови упасть в один из стаканчиков. Затем проделал то же самое со своей рукой.
– Что дальше? – спросил Гарри, чувствуя усиливающуюся нервозность. Северус и он всегда принимали факт, что он сын Квайетуса, но сейчас он чувствовал себя немного взволнованным. Благодаря прошлому году он знал, что заклинание принятия в семью, которое использовал Северус после его фальшивых похорон, сработало бы даже если бы он не был его настоящим племянником – так же, как заклинание Джеймса Поттера прекрасно работало все пятнадцать лет, – но теперь его охватили сомнения.
– Теперь мы подождем несколько минут. Думаю, пяти будет достаточно, – ответил Северус. Его голос был полон скрытого любопытства.
Гарри кивнул и попытался подумать о палочке, которую они сделали вместе, или о палочке Квайетуса, его дневнике, рассказе Дамблдора, но все вдруг показалось сомнительным и неправдоподобным. Что, если он не был племянником Северуса? Тот Северус, которого он знал по Поместью Кошмаров, принял бы его как сына даже если бы результат теста крови был отрицательным. Но этот человек не был тем Северусом. Он был Снейпом, которого Гарри знал все первые четыре года: хмурым, угрожающим и довольно … противным. Мерзавцем. Гарри крепко зажмурился.
– Нервничаем, а? – дразнящий тон заставил мальчика содрогнуться от отвращения.
«Возвращение Мерзавца» – подумал он. Ему опять придется начинать все сначала. У него опять не было ощущения какой-либо определенности – опять вверх-вниз, туда-сюда, вечная гонка.
– Вовсе нет, – ответил он, чуть погодя. – Я просто не знаю, как реагировать на твое новое Я.
Гарри поднял голову и увидел, как неприятная усмешка исчезает с лица мужчины, сменяясь беспокойством. Северус, очевидно, думал, что его сын никогда не сталкивался с этой его стороной. В конце концов, Снейп отвел глаза и начал яростно искать что-то в ящиках. Найдя то, что искал, он снова ухмыльнулся. Затем поднял стаканчики и поднес их к свету, сравнивая цвета. Гарри немного расслабился. Он не видел разницы в оттенках нежно-голубой жидкости в стаканчиках.
– Тебе нужно проверить их сходство контрольной бумагой, да? – спросил он.
Он знал о ней из своих прошлогодних экспериментов. Это была обычная практика работы с зельями: когда нужно было сравнить два, на первый взгляд одинаковых зелья, использовали эти маленькие полоски бумаги. Однажды даже Снейп использовал ее для сопоставления состава зелья одного из учеников и своего собственного. Полоску бумаги надо было на одну минуту опустить в зелье, которое считалось правильно сваренным, – на ней появлялась отметка 100%, а затем ее опускали в другое зелье и ждали, сколько процентов она покажет на этот раз. Если результат был 95 % или больше, зелья считались идентичными, при результате более 90 % – почти идентичными (и во многих случаях этого было достаточно), при результате более 80 % – похожими, между 70 и 80 % – сходными.
– Должно быть около 70, да?
Северус покачал головой:
– 70 % показывает просто родственную близость крови. В нашем случае, чтобы отцовство могло считаться доказанным, должно быть не менее 83, – он аккуратно опустил полоску бумаги в свой стаканчик. – Наилучший результат – почти идентичны, потому что количество крови в зелье слишком мало.
Он проверил мокрую полоску. Она показывала 100 %. Он кивнул и аккуратно опустил ее в стаканчик, куда ранее добавил кровь Гарри.
– Поглядим, во что ты и Дамблдор хотите заставить меня поверить, – Снейп позволил себе удовлетворенно улыбнуться. – Ну, что ты мне расскажешь?
Гарри внезапно захотелось окунуть голову Снейпа в еще дымящийся котел и оставить так. С другой стороны, он мог понять его подозрения. Он, Гарри или Квайетус Гарольд Снейп, не был сыном Северуса. В какой-то момент мальчик захотел, чтобы полоска показала меньше 83 % и он смог перестать лгать, но тут…
– О! – услышал он удивленный возглас Снейпа. Гарри даже не посмотрел на влажную бумажку. Судя по тому, что он услышал, результат был больше 90 %.
– 94 %! – воскликнул тот удивленно. – Но Альбус сказал, твоя мать была магглорожденной.
Гарри слегка содрогнулся от отвращения. Грязнокровки! Замечательно!
– Хуже, – мстительно сказал он. – Она не была грязнокровкой, отец. Она сама была куском дерьма, простой магглой! – последние слова он выкрикнул изо всей силы своих легких, повернулся и умчался, захлопнув за собой дверь.
***
Вернувшись домой, Гарри думал, что ничего хуже уже не может произойти. Он ошибся. У него было чрезвычайно болезненное и долгое видение – он наблюдал удовлетворенного и безумно хохочущего Темного Лорда, и долгие часы физических истязаний. Гарри терпел боль и старался собрать как можно больше информации, когда ему пришлось столкнуться с двумя невыносимыми вещами. Одной было первое убийство Леи и ее инициация, за которой появился Эйвери… Гарри попытался выдержать пытку, но после первой вспышки лезвия вся его кожа взорвалась болью и к тому времени, как Сириус и Гермиона разбудили его, вся пижама и простыни были в крови.
– Гарри, – как в тумане он слышал два встревоженных, испуганных голоса и чувствовал руки, обнявшие и крепко державшие его.
– Он весь в крови, Сириус, – услышал он голос Гермионы. – Он весь в крови!
– Не кричи, – прохрипел он. – Мы не глухие.
Но прижался к ней, как привык доверчиво прижиматься к Северусу после своих ночных кошмаров.
– Что случилось? – голос Сириуса прозвучал откуда-то сверху.
– Эйвери и его лезвие, – ответил Гарри, подозревая, что они совершенно его не поняли.