Сквозь стены
Шрифт:
– Гарри, Гарри, – всхлипнул он и хотел подойти к другу, как если бы мог помочь. Но он был беспомощен, абсолютно бесполезен, а пытка продолжалась и продолжалась, и спустя долгое время, которое показалось Рону днями, Гарри упал на землю и тут же коленопреклоненный Снейп оказался рядом с ним. Он осторожно поднял истерзанное тело на руки, положил голову Гарри себе на плечо, завернул его в свою одежду и понес в камеру. Рон последовал за ним. Профессор сел в углу камеры, держа мальчика на руках, плача, не скрываясь. Рон смотрел, как мужчина накрыл их очень грязной мантией, погладил волосы мальчика, бесконечно повторяя:
– Все будет хорошо, Гарри, все будет хорошо… – и по голосу Рон понял, что надежда оставила его, что он ужасно боится за Гарри, но как мог он, Рон, быть таким жестоким? Как он мог поступать так по-детски?
– Гарри? – Рон услышал мягкий голос Снейпа.
– Так больно, – Гарри дрожал и Рон тоже задрожал вместе с ним. – Все горит… Все тело … кожа…
Тут Снейп сделал нечто удивительное: он начал баюкать Гарри, как мать баюкает малыша:
– Шшш. Попробуй немного отдохнуть.
– Профессор, думаю, я умру … Извините…
– Все будет хорошо, Гарри. Просто отдохни немного. Нет, Гарри, все будет хорошо. Поверь мне.
– Извините… Я оставлю вас здесь одного, извините меня за это…
– Нет, Гарри, – теперь Снейп действительно рыдал и при этом сердце Рона сжалось от боли. Он сел рядом с ним и заплакал, как Снейп, беззвучно, глубоко, горюя над своими ошибками и грехами, которые безвозвратно отделили от него Гарри, возможно, раз и навсегда.
И у него возникло другое чувство: крошечная тень надежды. Надежды, что Снейп увидит эти воспоминания и поймет, и примет Гарри снова, потому что человек, сидящий рядом с ним, заслуживал любви, любви Гарри и Гарри нуждался в том, что мог дать ему только этот человек, потому что эти дни в аду Волдеморта связали их друг с другом…
Глава 11. Больше никогда.
Первое, что сделала Макгонагал после гарриного постыдного кошмара – изменила защиту вокруг его комнаты так, чтоб у Гермионы всегда был свободный доступ.
Первое, что сделал Гарри после возвращения из лазарета – создал вокруг комнаты новую защиту, чтобы сохранить свой покой и наложил сильные заглушающие чары. Он действовал мудро: кошмары и видения не прекращались, и он не хотел, чтобы о них знали его товарищи. Они ничего не могли поделать, чтобы прекратить их, у мадам Помфри не было ничего, что могло их предотвратить, Северусу было все равно и Гарри не хотел, чтобы кто-нибудь суетился над ним. Тем не менее, почти каждое утро он шел к директору и рассказывал все, что узнал о планах Волдеморта из своих видений. Кошмары были его собственной проблемой, он никогда ни с кем не говорил о них, только Гермиона знала об их существовании.
О, и Северус, но его это не заботило. Больше нет.
Время шло, сентябрь сменился октябрем и Гарри чувствовал себя все более и более усталым. Ему едва удавалось выспаться, он постоянно был перегружен домашними заданиями и над всем этим еще были квиддичные тренировки, которые он вынужден был посещать, несмотря на обещания Симуса. И никто не замечал его состояния, кроме Гермионы, но… Была маленькая проблема. У них с Гермионой случилось несколько неприятных сцен, когда он вернулся из лазарета.
– Ты не должна была позволять, чтобы все узнали, какая я размазня! – кричал он на нее. – Я ненавижу, что я постоянно в центре внимания, а теперь они все, вдобавок, будут меня жалеть… Я ненавижу это! Зачем ты это сделала? Почему вы просто не оставите меня в покое?
– Но Квайет.. ты кричал и тебе было плохо… Я так испугалась… – вздрогнула Гермиона.
– Мне все равно! – закричал в ответ Гарри. – Я ненавижу, что все думают, что у них есть право вмешиваться в мою жизнь! НЕТ! Моя жизнь – это мое дело и держитесь подальше от нее!
– Но…
– Никаких «но»! Оставьте меня в покое! – сказал Гарри и оставил Гермиону приросшей к месту возле входа в класс Трансфигурации.
Это была только первая стычка, за которой последовали еще несколько похожих, и в конце концов Гарри удалось серьезно обидеть Гермиону. С тех пор он был прекрасно оставлен в покое.
Да, Гарри прекрасно знал, что девушка хочет помочь ему. Но факт, что почти каждый студент в школе смотрит на него с жалостью, бесконечно раздражал его. Он не был слабаком! Ему не нужна ничья жалость! Но усталость оставалась и вскоре он понял, что не справляется с занятиями. Первый тревожный знак он получил, когда заснул на Истории Магии. А поскольку продвинутую Историю Магии посещало всего пять человек, даже профессор Биннс не мог не заметить его спящим на столе.
– Мисс Гарньер, пожалуйста, разбудите мистера Снейпа, – сказал Гермионе профессор и подошел ближе к Гарри. – И проводите его в лазарет.
Для профессора Биннза то, что Гарри заснул на его занятиях, ясно свидетельствовало, что тот болен. Гарри проснулся сразу же, когда Гермиона потрясла его за плечо, но был таким уставшим, что просто поплелся за ней. Только оказавшись в лазарете, он заспорил, и в конце концов они вернулись на урок Истории вместе. Неловкость ситуации была достаточно велика, чтобы не позволить ему заснуть снова, но к концу следующего урока по Чарам он понял, что придется найти какое-то решение, потому что не смог вспомнить, чем они там занимались.
За обедом Гарри сел рядом с Аресом.
– Ты ужасно выглядишь, – прокомментировал тот. – Что случилось? Еще кошмар?
– Нет, – соврал мальчик и склонился над супом. – Занятия.
– А, – кивнул Арес. – Ясно. Но тогда, может, бросить некоторые из них? Историю или Гербологию?
– С этими никаких проблем, – пробормотал Гарри в ответ, – а остальные слишком важны, чтобы их бросать.
Арес опустил вилку:
– И что происходит у вас с Гермионой? Она как будто избегает тебя.
– Это тебя не касается, – не смог сдержаться Гарри. – Спроси ее, – добавил он и вскочил, покинув Зал посреди обеда.
Через несколько минут он понял, как глупо повел себя, но не чувствовал достаточно сил, чтоб вернуться в Зал и аппетита все равно не было.
В гневе он стукнул кулаком по стене.
– Черт, – его пальцы ощутили твердый камень, – черт, – слезы внезапной боли и раздражения обожгли его глаза.
– Гарри? – раздался осторожный голос сзади. Он вздохнул.
– Да, Рон?