Сквозь стены

[] enahma

– Теперь можешь открывать глаза, – сказала мадам Помфри.

Гарри послушался и огляделся. Снова лазарет. Он вздохнул.

– Предлагаю тебе переехать сюда, – он услышал улыбку в ее голосе. – Ты все равно проводишь здесь половину времени.

Гарри нахмурился и недовольно застонал.

– Ну уж нет, – озвучил он свои чувства.

Сестра кивнула и быстрым движением сдернула с него одеяло:

– Сними рубашку, я осмотрю твои шрамы.

Гарри не жаловался. Это было так знакомо. Он вздохнул и снял пижамную куртку. Следуя за взглядом медсестры, он изучал свои грудь и руки, рассматривая множество шрамов. Кожа вокруг них была опухшей и покрасневшей, и сами шрамы были свежими и красными, подернутыми тонкой корочкой. Его кожа была абсолютно уничтожена. Невозможно было найти живое место и Гарри слишком хорошо знал, что с ногами дело обстоит не лучше. Он был отвратителен. Его черты лица были ужасающими, а все тело – отвратительным. Урод. Теперь он действительно был уродом.

Он вспыхнул от смущения и был очень благодарен медсестре, что она не просила его снимать пижамные штаны. Но его благодарность немедленно испарилась, когда она попросила его больше не заколдовывать тело скрывающими чарами.

– Это магические повреждения, мистер Снейп, – объяснила она. – Любые скрывающие чары замедляют лечебный процесс.

– Но я не хочу, чтобы они были видны, – чуть не захныкал Гарри. – Я не хочу, чтобы остальные видели их…

– Носи свитера с высоким горлом, – просто ответила медсестра. – Ты всегда носишь рубашки с длинными рукавами. Если ты оденешь свитер с высоким воротником, никто не заметит твои раны.

«Но они все равно заметят мое лицо» – саркастически добавил он про себя. Но заколдовывать лицо не было смысла. Все знали как он выглядит. «Безобразнейший мальчик Хогвартса». Однажды, несколько недель назад, Гермиона сказала ему, что он сильно изменился за последние годы и больше не выглядит длинноруким и длинноногим неуклюжим подростком, но каждый день глядя на себя в зеркало, Гарри не мог согласиться с ней. Взять хотя бы Северуса. Хотя… ну, однажды, в прошлом году, Гермиона назвала Северуса привлекательным. И его отец на фотографиях … ну, он не был красавцем, но и уродом тоже.

– Тебе придется остаться здесь до завтра. Постарайся немного поспать, мистер Снейп, – сказала медсестра и оставила его.

Но он недолго наслаждался тишиной.

– Гарри, как ты? – голос директора был беспокойным и полным тепла.

Гарри пожал плечами:

– Лучше, я полагаю. Кто принес меня сюда? – спросил он.

– Северус.

– Ох, – значит, он был прав.

– Он казался взволнованным.

Гарри выдавил саркастичную улыбку:

– Взволнованным? Никогда не слышал, что заклинание Ноблестоунов предполагает такие чувства, как взволнованность.

– Заклинание Ноблестоунов? – Дамблдор казался по-настоящему изумленным.

Гарри закатил глаза:

– Вы же не думаете, что он принес меня сюда из лучших побуждений и доброго сердца? – он не мог сдержать резкие и горькие слова. – Тогда мне жаль сообщить вам, что наш Мастер Зелий, Северус Снейп действовал так исключительно из-за заклинания, которое заставило его спасти мою жизнь. Даже если он сам об этом не знает.

– Гарри, я не понимаю тебя.

Гарри убрал с лица ухмылку.

– Я прочел об этом в дневнике отца. Он написал, что существует заклинание, действующее на членов семьи Ноблестоун. Связанные кровью, они не могут причинить друг другу вред.

– Не причинять вред это не то же самое, что спасти, Гарри.

– Зная Саевуса, я уверен, что там больше о спасении, чем о непричинении вреда.

Глаза Дамблдора блеснули:

– Так ты думаешь, это заклинание связано с Саевусом?

– Нет, – мальчик покачал головой. – Может, это не он создал его, но он умер, защищая свою семью. А защита это много больше, чем просто непричинение вреда, директор.

– Я понимаю твою точку зрения, Гарри. Но что, если Саевус защищал свою семью просто потому, что любил их?

На секунду Гарри растерялся:

– Вы имеете в виду, что я ему нравлюсь?

– Ты? – Дамблдор нахмурился. – Гарри, иногда мне кажется, что мы говорим на разных языках.

Гарри кашлянул:

– В прошлом году Саевус помог нескольким людям спасти меня – Ремусу и ребятам из Гриффиндора. Вы думаете, Кровавый Барон очарован мной настолько, чтобы спасти мою шею не из-за заклинания Ноблестоунов?

Дамблдор улыбнулся в бороду:

– Спроси его сам. Но мне кажется, ты просто нравишься ему, как нравился твой отец и Северус…

– Но я не нравлюсь Северусу, – возразил Гарри. – Значит, это заклинание заставило его спасти меня.

– Возможно. Я не знаю. Тебе придется спросить также и его. Он планировал заглянуть сегодня.

Гарри ужаснулся:

– Нет. Я не хочу его видеть.

– Ты должен, Гарри, – старик сочувственно посмотрел на него. – Даже если это трудно.

– Я не согласен, что должен, директор, – ответил Гарри без выражения. – Это не я разорвал все узы между нами…

– Но сейчас именно ты не хочешь исправить это.

Юноша не ответил, а только отвернулся, показывая, что не хочет больше говорить об этом. Директор понял его безмолвное возражение и сменил тему.

***

– Гарри? – в дверях лазарета стояла Падма. – Можно мне войти?

Гарри неуверенно кивнул, застеснявшись своих голых рук и шеи: у его пижамы не было ни длинных рукавов, ни высокого воротника, и постарался как можно быстрее нырнуть под одеяло. Девушка осторожно зашла внутрь.

– Я принесла тебе домашнее задание и мои заметки, – сказала она

– Спасибо, – смущенно брякнул Гарри, не зная что еще сказать. – Ну… как сегодняшние занятия?

– Неплохо, – ответила она, – как обычно.

Они немного посидели в тишине.

– Макгонагал задала новую тему для эссе, – внезапно выпалила девушка и вытащила пергамент из сумки, – вот, смотри.

Они склонились над пергаментом.

– И она еще раз сказала, что все, кто не в соответствующей физической форме, не смогут продолжать продвинутую трансфигурацию, – Падма грустно поглядела на Гарри. – Думаю, она имела в виду тебя.