Сквозь стены
Шрифт:
– Профессор, я бы хотел попросить об одолжении, – сказал он после обычной тренировочной сессии, когда они уже присели выпить чаю.
– Да, мистер Снейп? Если вы думаете об использовании Непростительных на …
– Нет, – торопливо перебил ее мальчик. – Это другое. Я … – он замер. Он не был уверен, что профессор разрешит ему. – Мне нужно подписанное профессором разрешение для проведения некоторых исследований в Запретной Секции.
На лице женщины вдруг вместо расслабленного появилось встревоженное – испуганное? – выражение:
– Зачем вам это разрешение, мистер Снейп? Не думаю, что вам нужно знать больше о Темных Искусствах, чем вы
– Это не о Темных Искусствах, профессор, – помотал головой Гарри. – Ничего о Темных Искусствах из той секции, я обещаю, что не притронусь ни к одной подобной книге.
– Тогда что вы хотите исследовать?
Гарри сглотнул:
– Э-э… мне нужны работы о человеческой душе, мадам, – ответил он и приготовился к последующему «Зачем?», хотя не знал, как на него ответить.
Но оно не появилось.
– Это все еще для Се… то есть, для профессора Снейпа, да? – спросила она тихо и так сочувственно, что боль сжала сердце мальчика. Профессор заботилась о нем, а он должен солгать ей, потому что он хотел исследовать это не из-за Северуса.
– Да, – кивнул он, возненавидев себя.
Он хотел избавиться от Волдеморта. Как можно скорее, пока первые признаки зависимости от снотворного зелья не стали заметны. Да, зависимости – сейчас Гарри был уверен, что находится уже на первой стадии: он все еще не принимал зелье каждую ночь, лишь время от времени, два-три (-четыре) раза в неделю, но теперь, после трех недель такого сна, засыпать без зелья стало довольно трудно. Не вспоминая о том, что он никогда не предпочитал послеобеденный сон и каждый раз, когда он не принимал зелье, ему приходилось бодрствовать в самые опасные для него ночные часы. И это был лишь вопрос времени, когда Волдеморт обнаружит его новый метод сна и атакует его в какое-нибудь другое время.
А зачем было это исследование человеческой души?
Потому что Волдеморт был практически бессмертным. А Гарри совсем не хотел, чтоб тот жил вечно, даже если ему удастся пожертвовать собой и защитить от этого монстра волшебный мир. «Вечно» было слишком долго даже для бессильного Волдеморта. И Гарри решил для себя: если ему суждено умереть, он умрет не один. Он заберет Великого Ублюдка с собой.
***
Северус не знал, что с ним такое, но у него было чувство, что он забыл или пропустил что-то… важное. Или пропускал? Шел второй день декабря и Северусу было так беспокойно… Он уже закончил занятия и у него было много времени … для чего?
Он ненавидел это ощущение, но оно было таким знакомым. Это опять как-то связано с его памятью. Он вздохнул и вытащил уличную мантию из гардероба. Он пойдет прогуляться: погода солнечная и ясная, хотя и немного холодная, но денек хорош для прогулки вокруг замка.
Видимо, многие студенты думали также, потому что дети были повсюду: играли, смеялись, кричали… Для Северуса это было неприемлемо. Смеяться – в этот день? Он сердито скривился и внезапно повернул к Хогсмиду. Даже если это не слишком безопасно. Он хотел… он не знал, чего хочет. Он позволил ногам нести его, находясь в странном оцепенении, размышляя о мальчике, Квайетусе, его холодности и отстраненности. Это было правдой, что мальчик не нравился Северусу, но его отвержение все равно было болезненным, а подозрения, что Северус спас его только из-за глупого семейного заклинания – совершенно смехотворными. Или мальчик был прав? Этот вопрос не оставлял Северуса неделями. Может, это были странные мысли для мерзавца вроде него, но ему не нравилась идея, что он спас шкуру
И работа Эйвери по всему худому телу… и знакомое чувство, когда он поднял мальчика на руки… его слова прозвучали так знакомо… Северус не мог по-настоящему сердится на него после этого. Да, у них случилась эта глупая ссора в больничном крыле на следующий день, но где-то глубоко в душе Северус знал, что мальчик был прав.
Он замедлил шаги и позволил себе вспомнить. Первый взгляд на мальчика в Св. Мунго – Квайетус купал его и навестил сразу же, как позволили Целители. Никогда не жаловался на его обращение, даже предложил Северусу заколдовать его идентификационным заклятьем и тут Северус понял, что мальчик тогда хотел, чтоб он узнал… И его доверие потом, Квайетус всегда доверял ему, даже зная, что Северус был Пожирателем Смерти…
А с того несчастного занятия по Зельям… мужчина почувствовал, что его кровь заледенела. Почему он не подумал о предыдущих неделях работы и житья вместе? Почему его первым чувством была ненависть? Только потому, что это был Поттер? Хорошо, не первым чувством, потому что сначала он просто был в шоке, но у него были недели! Чтобы все обдумать, вникнуть – и вспомнить этого же мальчика в госпитале, дома, в лаборатории, в апартаментах…
Он не заметил, когда его ноги остановились.
Подняв глаза, он не знал, как ему удалось избежать сердечного приступа.
Он стоял перед старым, облупившемся могильным камнем.
«Квайетус Снейп»
Он упал на колени и его охватила паника.
Мальчик?
Он не мог дышать. Не мог думать.
Ему понадобилось более десяти минут, чтоб прийти в себя и прочесть следующую строчку.
«1960 – 1979»
Он стоял на коленях перед могилой брата.
***
На следующий день он все еще был в шоке. Он просто не помнил, что делал на занятиях, он был настолько ошеломлен, что Минерве пришлось напомнить ему о вечернем собрании. У него все еще было это странное, абсолютно незнакомое ощущение: как будто кто-то обнимал его, он чувствовал внутри теплоту, что-то далекое, удушающее и болезненное, да, болезненное, потому что он понимал, что это чувство связывает его с кем-то, кто давно умер.
Никто на самом деле не рассказывал ему о его брате и их отношениях, только Дамблдор намекал, что они были очень близки, но до вчерашнего вечера это казалось просто утверждением или семейным преданием: он, близок с кем-то? Но сразу по возвращении с кладбища Мастер Зелий нашел старую коробку с фотографиями. И впервые, с тех пор, как он пришел в себя в госпитале, Северус открыл ее.
И там были все, кого он не мог вспомнить: его мать, его отец и он. Северус не помнил его, но сразу узнал. Его руки тряслись, когда он доставал фотографию за фотографией… потом еще, которые он не помнил: Квайетус и Джеймс Поттер, Квайетус и семья Поттеров, Квайетус и Лили Эванс и, наконец, Квайетус и он, смеются, сидя на берегу озера.
И их родители отдали его брата Волдеморту и все надежды, счастье, беззаботный смех сгинули в пустоте. Осталось лишь одно: старый потрескавшийся могильный камень и глупая надпись с двумя датами.
Боль и горечь скользнули по его сердцу, его мыслям и хотя Северус все еще ничего не помнил о брате, он знал, что тот скрывается где-то среди его затененных воспоминаний. И он был знакомым, шокирующее и абсолютно знакомым.
Квайетус Снейп. Теперь только кости в холодной земле. И он никогда не встретится с ним снова.