Сквозь страх
Шрифт:
Шел декабрь. На работе был завал, продажи шли одна за одной, что гарантировало мне неплохую зарплату, так что я целиком и полностью ушел в работу, забыв о Ложкине, магии, Годвилле и вообще обо всем на свете. Не век же мне развлекаться, верно? Надо бы и работать иногда.
Пересчитав финансы, мы с женой решили, что жить в панельном доме, где по утрам слышно, как гадит соседская кошка, мы больше не можем, и надо подыскивать жилье получше. Новая забота: поиск квартиры, общение с банками, подготовка документов для ипотеки… Во все это я тоже ушел с головой.
Ничего не предвещало беды. До 1 января 2014 года… Именно с этого дня я отсчитываю
В больницу слегла моя мама. Крепко слегла, на несколько месяцев. И если месяц спустя вопрос стоял лишь в том, как скоро она снова сможет ходить, то в январе он звучал гораздо более мрачно. "Будет ли она ходить вообще?"
Мой мир изменился в одночасье. Все проблемы и заботы отошли на второй план, осталась только Беда. Беда с большой буквы, с которой нужно было бороться. Я, всегда искренне считавший, что окружен настоящими, верными друзьями, вдруг обнаружил, что когда приходит Беда – люди вокруг вдруг сильно редеют. Правда, как говорится, в темные времена гораздо лучше видны светлые люди… Тех, кто остался, я никогда не забуду!
Но эта история не о них. И не о моей маме, которая на ноги все-таки встала, не о верных друзьях, которые поддерживали и ее, и меня как только могли. И даже не о том, что я в очередной раз убедился, что в жены я взял самую лучшую девушку на свете.
Эта история о том, что в феврале, когда казалось, что жизнь катится под откос, Света однажды сказала мне: "Скоро ты будешь папой!"
Мы шесть лет пытались завести ребенка. Шесть лет! Это много, даже слишком. Мы отчаялись. Мы решили, что раз там, наверху, так решили, значит так и надо. Значит, нам просто не суждено быть родителями, и тут, в самый тяжелый момент нашей жизни – такая радость.
И такая сложность.
Ипотека. Безденежье. Кризис в стране. Больная мама. И на тебе, ребенок!
Я предложил временно отказаться от покупки квартиры. Боялся, что мы не справимся, не потянем все это одновременно. Да какое там, боялся, я откровенно запаниковал. И тогда Света силком усадила меня в кресло, положила мне руки на плечи и, глядя в глаза, сказала: "Если все время ждать – можно никогда не дождаться!"
Было тяжело. Собственно, тяжело оставалось и поныне, ибо ипотека – такая штука, которую просто так с плеч не спихнешь. Но мама поправлялась, старая квартира была удачно продана, а новая, гораздо лучшей планировки, гораздо более светлая и что самое важное – гораздо более тихая, была куплена и обустроена. Еще рано было говорить о том, что мы справились со всеми свалившимися на нас трудностями, и что самое главное, я подозревал, что когда малыш родится, трудностей сразу станет больше. Но мы сделали первые и достаточно уверенные шаги на пути к этому самому "Мы справились".
Жить стало лучше.
Но стало и тяжелее. Меня клонили к земле финансовые обязательства, а Свету – все увеличивающееся и увеличивающееся пузо. Я регулярно подкалывал ее по поводу того, что беременные женщины в различных рекламных роликах – такие счастливые, что чуть ли не летают над землей, а она у меня так и норовила начать передвигаться по асфальту ползком. Причем на спине, широкими гребками, потому что ползать по-пластунски мешал, собственно, живот.
Моя супруга испытала на себе все прелести токсикоза, повышенного тонуса, отеков и прочего, прочего, прочего. И хотя беременности она продолжала радоваться – ребенок был долгожданным, давалась она ей тяжело.
Стоит ли меня
Ну а заодно – и отвлечься самому. Побыть несколько дней в мире, где нет банков и ипотеки, где не нужно ходить на работу, а деньги нужны лишь для того, чтобы пропивать их в кабаках.
Нет, нельзя меня за этот винить.
А вот за то, что как всегда не продумал последствий – наверное, можно. Но что поделать, талант, в отличие от денег, не пропьешь, а Эйфель верно подметил: у меня есть талант разрушать все, к чему я прикасаюсь. В том числе и собственную жизнь!
Глава 3. "Это "Годвилль", детка"
– Здесь у нас кабак, вон туда если двинуться – арена, в той стороне – рынок! – объяснял я Свете географию столицы.
– Ты прям от радости светишься, – улыбнулась она, – я тебя таким не видела с… Дай-ка подумать… Как бы не с первого свидания, а?
А ведь она была права. Хоть я и считал нас весьма дружной парой, семейная лодка которой скользила по глади жизненной реки, уверенно распихивая бортами маленькие айсберги быта, но все-таки я изменился за те 12 лет, что мы вместе. Быт меняет людей. Утром – на работу, вечером – с работы, домашние хлопоты, по выходным – навестить родителей, встретиться с друзьями. И самое главное – вот уже 12 лет как у нас все общее. У нас общая жизнь, одна на двоих.
Мы не потерялись в ней, не превратились в мужа и жену, вечером молча сидящих перед телевизором в ожидании нового комедийного шоу. Но мы уже и не те восторженные подростки, делящиеся друг с другом самым сокровенным, что у нас есть, учащиеся сливать две жизни в одну.
На первое свидание я повез ее на пляж. Не просто на городской пляж, где толпы народу подставляют животы солнцу, а в далекие гребеня, на абсолютно дикий пляж, до которого нужно час ехать на электричке, полчаса идти пешком, а потом еще минут 40 плыть на лодке. Это был МОЙ пляж, и я дарил его ей. Я водил ее в любимые кинотеатры на лучшие фильмы, даря ей эти часы удовольствия! Я дарил ей себя… И подарил. Я принадлежал ей, а значит, дарить мне было больше нечего.
Ужин при свечах? Какое-то невероятное и интересное блюдо, приготовленное своими руками? Полная страсти ночь, наконец? Все это было, но ощущение, что так оно и должно быть, не покидало нас обоих.
А теперь я наконец-то вспомнил, что еще я могу подарить своей жене, в одночасье превратившись обратно в юного раздолбая, ищущего приключения.
– Оглядись вокруг, – попросил я, – что ты видишь?
Света остановилась, поводя головой во все стороны. Мы как раз подошли к рынку, на котором творилось привычное годвилльское сумасшествие. Сотни героев орали и размахивали руками возле сотен лотков торговцев, ожесточенно торгуясь, пытаясь выбить из предприимчивых ботов побольше золотых монет. Под ногами героев суетились питомцы, а порой – наоборот, если питомцами были громадины вроде бармаглота, злося или йети подземелья. По торговым рядам в этот момент как раз шел, распихивая подвернувшихся под ноги существ, гиганский человекоподобный робот, писклявым голосом бормотавший "Простите, извините, я нечаянно"…