Сквозь тернии
Шрифт:
Стеклянные шары, внутри которых кипит стремительная жизнь. Шары большего диаметра, в которых наблюдают за кипящей жизнью меньших шаров. Ещё большие шары, в которых смеются над теми, кто наблюдают за кипящей жизнью меньших шаров... И так снова и снова, пока не лопается голова и не спускается Тьма – основа всего.
Иногда они останавливались, и Яська отчётливо слышал бой переездной сигнализации, какая стоит на пересечениях асфальтированных дорог с железнодорожными путями. Мимо проносилось что-то длинное и извилистое. Мелькали вовсе не окна, а многочисленные ложноножки.
Яська
Аверин очнулся от пронизывающего холода.
Ноги онемели по колено. Ладони сделались липкими от пота. Сердце протяжно ухало в груди, в попытке преодолеть какую-то незримую грань. В голове было пусто: кажется миг, и черепная коробка попросту лопнет под натиском земной гравитации. Во рту пересохло. Язык неприятно лип к нёбу. Аверин попытался пошевелить затёкшими плечами, но спина тут же отозвалась адской болью, сводя всяческие движения на нет. Аверин выругался в полголоса.
За дверью скрипнули половицы.
«Ну кого ещё там черти носят за полночь!»
Аверин потянулся к будильнику – тот опрокинулся на бок, озорно подмигнув светодиодами.
«Три часа ночи. Господи, ведь я совершенно не помню, как поднял его с пола! Или пищал и впрямь не будильник? Стоп!»
Аверин вспомнил. Всё что до сей поры пребывало за ширмой забвения. Вспомнил в мельчайших подробностях, включая гибель своих друзей. Да так, что на душе сделалось тошно.
«Я не виноват! – юлило отчаявшееся подсознание. – Просто всё так получилось! Да и что делать, когда против тебя Тьма?! Тут одно из двух: либо бежать, либо стать частью Её! Я выбрал первое, потому что... потому что... Потому что я соприкоснулся с бездной. Я увидел, чем именно она населена. И теперь мне этого не забыть. Никогда и ни за что».
Аверин кое-как поднялся с кровати. Добрёл до входной двери. Замер, раскачиваясь из стороны в сторону, будто хмельной. Нет, он не был алкоголиком – он пил с одной лишь целью: чтобы Тьма запуталась в его подсознании и не выглянула на свет. Потому что в этом случае... В этом случае, многое бы изменилось в известном нашему пониманию мире. Многое, если не всё.
Дверная ручка еле заметно дрогнула.
Аверин дёрнул дверь на себя – как тогда, десятки лет назад.
На пороге застыла босоногая Светлана. Она была в маячке и трусиках, но ничуть того не стыдилась. Просто зябко переминалась с ноги на ногу, временами почёсывая правую голень стопой левой ноги.
Аверин повторил знакомый жест.
Светлана замерла. Приподняла подбородок. Улыбнулась.
– Я знаю, что вы «плыли».
Аверин упал на колени.
– Тимка, прости! Это всё из-за меня! Это я вас всех погубил! Прости!..
Светлана обняла его за плечи.
– Всё в порядке. Это сделали не вы. Это козни Тьмы. Она – в нас. Сразу как наступает взрослость, Тьма овладевает нашими сердцами – от этого никуда не деться, так устроен мир.
– Но как?.. Как это происходит?!
Светлана повела плечом.
– Я не знаю. Пока.
– Но ведь мы же были детьми!
– Детьми, пожелавшими
– Но как же ты противостоишь в одиночку?
– Я не противостою. Я часть этой Тьмы. Без меня Она окончательно утратит связь с этим миром, а значит, проиграет. И Она это прекрасно понимает, – Светлана вздохнула. – Так расскажите, как всё было?
Аверин безвольно кивнул.
– Да, Светлана, расскажу. Ведь для этого в нашем распоряжении целая вечность.
Россия. Байконур. Стартовая площадка № 110. «Старт».
– ЦУП, на связи Командный Центр. В районе стартовой площадки номер сто десять погодка, как говориться, шепчет! Солнечно, давление четыреста пятьдесят три миллиметра ртутного столба, наблюдается слабый рост. Осадков не ожидается. Ветер юго-восточный, одиннадцать метров в секунду. Все системы корабля готовы к старту. Ещё раз проверяем телеметрию...
– Командный Центр, говорит ЦУП. Каково состояние экипажа?
– Экипаж в норме. Состояние стабильное. Наблюдается небольшое нервное расстройство объекта «C», но это норма. Серьёзных отклонений, повторюсь, нет.
– Ясно. Доложите состояние нейронных и антигравитационных систем.
– Нейронный блок функционирует на девяносто семь и семь десятых процента.
– Что с остальным критерием?
– Спишем на волнение.
– Хорошо. Продолжайте.
– Генератор антинапряжённости функционирует на пятнадцать и три десятых процента. Во время старта термоядерный реактор отключен, так что в антигравитационных условиях находится лишь кабина с экипажем. Планируем выход на номинальную мощность непосредственно к включению ТЯРД.
– Принято. Состояние разгонных двигателей первой ступени и блока «Ц»?
– Идёт продувка...
– Принято. «Ключ на старт»!
– Есть, «ключ на старт». Осуществляется переход систем корабля на питание от бортового источника. Время до старта – минута пятнадцать секунд. Работаем в штатном режиме.
– Борт «сто десять», говорит ЦУП, доложите состояние систем корабля.
– Говорит сто десятый, переходим на питание систем от бортового генератора. Отклонений нет. Нагрузка – один и семь. Системы работают без сбоев. Малыш заметно нервничает.
– Ещё бы, ведь это его первый полёт!
Помехи в эфире.
– Говорит Командный Центр. Минута до старта. Отключение точного привидения. Отвод площадки, расстыковка переходника системы прицеливания. Борт «двадцать два» передаёт картинку... ЦУП, вы это видите?
– На связи ЦУП. Есть картинка.
– «Сто десятый», теперь вы у нас как на ладони!
– Можно подумать, что до этого было как-то иначе...
Помехи в эфире.
– Говорит Командный Центр. Тридцать секунд до старта. Внимание! Запуск двигателей второй ступени. Внимание! Запуск двигателей первой ступени...