Сквозь тернии
Шрифт:
Яська невольно поёжился: ну чего, спрашивается, может опасаться подобная нежить? Только истинной жути, от вида которой человеческое сознание и вовсе уйдёт в небытие!
Бедная Тимка! Что же теперь будет с девочкой, если одно из существ вдруг учует её?.. Уж точно ничего хорошего!
Яська всё же вывернулся из Колькиных объятий и глянул в сторону беседки. Никого. Скорее всего, Тимка заметила страшных существ намного раньше друзей – беседка располагалась выше уровня кладбища, на пригорке, так что из неё наблюдать за местностью было намного удобнее.
«Наверняка спряталась! – подбадривал себя Яська,
Так или иначе, Яська мог лишь догадываться, что с подружкой, и какие у неё на душе мысли именно сейчас.
Колька ткнул локтем в бок. Кивнул в сторону странной процессии поодаль. Яська пригляделся. Нагруженные существа тянули верёвку, а по земле волочилось что-то белое. Сначала Яська не поверил собственным глазам. Он даже глянул на Кольку: ты тоже это видишь? Колька кивнул.
Твари – а это были именно твари! – тащили по земле связанного человека в белоснежном убранстве. Тем, что не хватило верёвки, крутились вокруг, изредка наклоняясь к пленнику и что-то шипя тому в лицо. Последний был жив – в этом не было сомнений. Как не было сомнений и в том, что он пребывает в сознании. Сомнения были на счёт одежды, но и они совсем скоро развеялись. Твари-наблюдатели приблизились буквально вплотную – образовали полукруг у гроба, который Яська и Колька вытащили из земли. Одно существо неуклюже привстало на задние конечности, передними подобрало с земли крышку и водрузило на место. В это время, с противоположенной стороны подошла процессия. Две твари побросали верёвки, склонились над пленником. Затем приподняли над землёй, и... Яська понял, что сходит с ума.
Это был ангел или что-то сродни ему. Яська не мог с уверенностью утверждать ни того, ни другого. Просто, если любой человек увидит нечто подобное, он скажет, что перед ним возник ангел, потому что в известном нам мире, последних изображают именно такими: обнажёнными, с огромными крыльями за спиной, покрытыми перьями.
Яська сглотнул оцепенение. Глянул на Кольку. Друг во все глаза таращился на пленника и конвоиров – Яську он просто не замечал.
От общей процессии отделилась одна тварь – как показалось Яське, она была крупнее остальных. Видимо, вожак или главарь банды, как-то так. Существо склонилось над пленником и что-то прошипело тому на ухо. Затем схватило под руки и швырнуло на крышку гроба. Крякнули гнилые доски, но конструкция выдержала. Пленник приподнял голову, бросил на своих мучителей взор полный презрения... а затем, совершенно случайно, встретился глазами с Яськой.
Яське показалось, что всего на какую-то долю секунды в глазах у пленника мелькнуло удивление! Но лишь на миг, после чего, тот стремительно отвёл взор и больше на ребят не смотрел. Яська почувствовал дурноту. Попутно он осознал: итогом страшного суда явится смерть!
Словно подтверждая его самые страшные догадки, твари сомкнули кольцо. Их вожак продолжал что-то шипеть, но Яська слышал нечто иное. Он слышал обычную молитву, разливающуюся по окрестностям волной благоговейного тепла.
«Или только внутри моей головы?..»
Яська глянул на друга – тот никак не отреагировал.
Где-то далеко
Яську стошнило.
А твари принялись рвать пленника на части, брызжа алым! Над кладбищем кружился выдранный из крыльев пух.
Яська вытер об майку влажный подбородок. Прислонился лбом к холодному граниту. Попытался унять страх – тщетно! Даже зубы стучали. По шнурку кеды карабкалась мелкая нежить, похожая на клеща. Но лишь частично. Голова была чуть больше, а вместо фасеточных глаз – обычные! Только без радужной оболочки и белков. Тьма пропитала всё глазное яблоко целиком.
Козявка замерла на голени и принялась противно пищать. Яське показалось, что он слышит своё имя! Этак, «Яяяяясь... Яяяяясь... Яяяяясь...» Тут уж сделалось совсем невмоготу! Яська попытался смахнуть гадину, но не успел: та выдула изо рта тёмный шарик – ну в точности, как колорадский жук, – и нырнула в него, пропав без следа!
Яська вконец опешил. Уставился безумным взором на крест и памятник. Имя покойника стёрлось, как и годы жизни. Ниже было подписано маркером от руки: «NATANT REDITUM».
(плывите прочь)
«А это ещё что за бред?!» – пронеслось в голове на стремительной карусели.
«Да какая разница! – откликнулось трепещущее сознание. – Спасаться нужно, а не к свастике взывать!»
Яська оглянулся в поисках Кольки. Друга не оказалось на прежнем месте – будто исчез, на вроде странного клеща. Яська завертел головой из стороны в сторону. Реальность снова припечатала его трепещущее сознание к пяткам: Колька замахнулся на одну из пирующих тварей найденным гвоздодёром и ударил наотмашь!
«И когда только добежать успел?!»
Яська приподнялся, чувствуя внутри себя пустоту.
Раздался металлический звон, словно Колька грохнул не по существу из плоти и крови, а по стальной наковальне! Тварь стремительно обернулась, но явно не от боли, а озлобленная тем, что её так некстати оторвали от любимого занятия. А вот Колька вскрикнул от боли в осушенных ударом пальцах. Выронил гвоздодёр, однако тут же опомнился и подобрал. Заново замахнулся на шипящего противника.
Яська машинально попятился. Споткнулся, полетел через вывороченные комья земли. С трудом восстановил дыхание, сгруппировался, сразу же попытался заново подняться. Не тут-то было! Из ниоткуда возник давешний клещ. Шлёпнулся на голень и, недолго думая, тяпнул!
Яська взвизгнул – ни сколько от боли, сколько от неожиданности. Попытался поскорее избавиться от наглой твари. Однако та припала на все свои восемь лапок и вкрадчиво успокаивала: «Ясь... Ясь... Ясь... а, Ясь?..»
Яська размахнулся и, со всех сил, припечатал злобную козявку – да так, что даже ладонь отбил! От писклявой мерзости осталась лишь малиновая кашица.
«Так тебе! Будешь знать, как кусаться почём зря!»
Яська почесал голень. На месте укуса остался бордовый кровоподтёк. Яська поморщился и тут же поспешил сосредоточиться на происходящем вокруг.