Сквозь Тьму
Шрифт:
– Я рад, что ты пришёл, - поприветствовал Финнеас пришельца, когда Джон подошёл к нему достаточно близко.
– Не радуйся раньше времени. Доставка сообщения выглядела эффектно, но глупо. Ради чего было нужно устраивать этот нелепый спектакль?
– Просто наш разговор не предназначен для посторонних ушей. Как ты, наверное, успел заметить, в поместье Найтрейн обитают призраки. Мне бы очень не хотелось, чтобы один из них подслушал наш разговор, и рассказал обо всём услышанном Дженайе.
Озвученная стихийником причина была правдивой, но не единственной. Незаметно следя за поместьем, Финнеас обнаружил, что перед тем как покинуть свои владения, Дженайя установила на дом магическую защиту. Если бы кто-нибудь попытался попасть в поместье, его бы тут же атаковали призраки. Не скромная Нелл, и не почтительный дворецкий, а агрессивные неупокоенные души, призванные с ближайшего кладбища. В том, что подобная мера защиты была направлена непосредственно на него, Финнеас нисколько не сомневался. Для адептов света, ровно, как и адептов тьмы, не составляло особого труда обратить в бегство или же подчинить призраков, в то время как стихийные маги были абсолютно беспомощны в сражении с бестелесными противниками. Подобная мера могла значить только одна: Дженайя перестала доверять Финнеасу, и ждёт от него какого-то подвоха. Придя к столь неутешительному выводу, стихийник понял, что пришло время прибегнуть к решительным мерам.
– А мне бы не хотелось, чтобы человек, которого я считаю своим близким другом, говорил обо мне всякие гадости. Особенно в присутствии посторонних, - высказал своё мнение Джон.
Замечание собеседника вызвал у Финнеаса ехидную усмешку.
– Не скромничай. После того что между вами произошло, едва ли ты остался для Дженайи посторонним.
– Ты сейчас на что намекаешь?
– Я ни на что не намекаю, а говорю открыто. Ты помог Дженайе избавиться от “печати Айна”, а потом затащил её в койку. Не уверен, что всё было именно в таком порядке, но это и не важно. Важно то, что ты по-прежнему цел и невредим, а значит, всё у вас произошло по взаимному согласию.
Живое воображение Джона нарисовало следующую картину: он ударом ноги вышибает дух из стихийника, хватает его за шкирку, окунает головой в реку, и держит Финнеаса в таком положении минут пять.
– Тогда я тоже буду говорить открыто. Что у меня было с Джен или чего не было – не твоё собачье дело. Если тебе есть что сказать о нашем договоре – говори, а если хочешь рыться в грязном белье – иди в задницу, - категорично заявил пришелец.
– Вот тут ты угадал. Мне действительно есть, что сказать о нашем договоре. Я обещал вернуть тебя домой, и я сдержу своё обещание. Но не раньше, чем ты кое-что сделаешь, - плавно подошёл к главному стихийник.
– Мы договаривались не об этом, - напомнил Джон.
– Не об этом, но с тех пор обстоятельства изменились. Ритуальный кинжал сейчас у тебя под рукой?
– С чего ты взял, что он у меня?
– Он у тебя, и даже не пытайся это отрицать.
После разговора в саду, Финнеас понял, что ситуация начинает выходить из-под контроля. За прошедшее с момента побега из данмурской темницы время, Дженайя и Джон сильно сблизились, и это не сулило ничего хорошего. Несмотря на это, Финнеас надеялся, что в нужный момент ведьма сумеет верно расставить приоритеты, и сделать правильный выбор. Но все надежды стихийника обратились в прах в тот самый момент, когда Дженайя отдала Джону на хранение магический кинжал. Прежде чем вручить добытый артефакт Дженайе, стихийник оставил на нём особую магическую метку, обнаружить которую было очень непросто. В тот момент, когда ведьма впервые взяла кинжал в руки, артефакт признал её своей хозяйкой, хотя сама Дженайя при этом ничего не почувствовала. Отдав кинжал пришельцу, ведьма уступила ему своё право на владение артефактом, о чём Финнеас узнал в ту же секунду, когда кинжал оказался в руках Джона. Тогда-то стихийнику окончательно стало ясно, что Дженайя променяла своего учителя на парня, которого знала всего несколько дней, но с которым успела переспать. Исходя из этого, нетрудно было догадаться, чем закончится визит Дженайи в дом Даргона.
– Ну, допустим, у меня. И что с того? Хочешь, чтобы я отдал его тебе? – осведомился Джон.
– Да. Я хочу, чтобы ты убил Дженайю этим кинжалом, и отдал его мне, - озвучил Финнеас своё главное требование.
Джон подозрительно прищурился. Идя на встречу с Финнеасом, Доу подозревал, что стихийник перестанет прикидываться добрым малым, и наконец-то покажет своё истинное лицо. Но к тому, что он прикажет ему убить Дженайю, Джон оказался не готов.
– Ты это серьёзно? – на всякий случай уточнил пришелец.
– Более чем. Прикончи Дженайю, если хочешь вернуться обратно в свой мир.
Стихийник продолжал говорить всё тем же беззаботным тоном, будто речь шла о каком-то пустяке. Однако прямолинейность собеседника не подкупала, а вызывала у Джона опасения за свою безопасность. Пришелец предполагал, что получив отказ, Финнеас не позволит ему уйти отсюда живым, и был абсолютно прав.
– Что-то я тебя совсем не понимаю. Сначала ты просишь меня освободить Дженайю, а теперь хочешь, чтобы я её убил. Зачем тебе это нужно? – поинтересовался Джон.
Поняв, что возвращение Адриана в мир живых не состоится, Финнеас решил заменить душу великого тёмного колдуна душой его ученицы. Стихийник понимал, что подобная замена едва ли полностью удовлетворит короля вампиров, но рассчитывал, что душа ведьмы станет своеобразным первым взносом, и что в конечном итоге они смогут прийти к взаимопониманию. Для Финнеаса было важно, чтобы Аларик занял его сторону, и помог Северину расторгнуть опасный договор, пока это ещё было возможно. Старая дружба не была для Финнеаса пустым звуком, но дальнейшая судьба брата была для стихийника гораздо важнее. Ничего из этого любопытному пришельцу знать не следовало.
– Тебя это волновать не должно. Просто сделай, как я тебя прошу, - проговорил Финнеас с нажимом.
– Я просто хочу понять…
– Не надо тебе ничего понимать. Либо ты прикончишь Дженайю, либо это придётся сделать мне, но тогда о возвращении домой можешь позабыть.
Слишком быстрое согласие могло насторожить двуличного мага, поэтому Джон сделал вид, что всерьёз обдумывает предложение Финнеаса.
– Хорошо. Я сделаю это, - как-бы нехотя выдавил из себя пришелец, выдержав необходимую паузу.
Однако Финнеас Джону не поверил.
– Нет, не сделаешь! Ты понимаешь, что отказ меня не устроит, и готов пообещать что угодно, лишь бы уйти отсюда живым, и при первой же возможности предупредить Дженайю!
– в голосе стихийника открыто слышалось раздражение.
– Так чего ты от меня ждёшь, придурок? Мне что, на крови тебе поклясться? – повысил голос Джон.
Финнеас устало вздохнул, и заговорил невозмутимым тоном:
– Мне не нужна от тебя какая-то глупая клятва. Мне нужно чтобы ты понял, что тебя ждёт впереди, если ты откажешься от моего предложения.
– Предложения? Ты хотел сказать ультиматума? – поправил собеседника Джон.
– Называй как хочешь. Женщинам свойственно давать волю чувствам, но когда принимаешь важные решения, чувства – не самый лучший советчик. Не исключено, что Дженайя всерьёз тобой увлеклась, но рано или поздно она поймёт, что сделала неправильный выбор. Воскрешение Адриана стало для Дженайи смыслом жизни, несмотря на то, что он так и не ответил ей взаимностью.
– Что?
– Что слышал. Дженайя была безответно влюблена в своего наставника. Не берусь утверждать, что она любит его до сих пор, но это вполне возможно. А с тобой её связывает только мимолётная влюблённость.