Сквозь вечную ночь
Шрифт:
Она нашла в нем тысячу всего. Тысяча воспоминаний была связана с ним. Калеб использовал такие слова, как «дерзкий» и «вялый», чтобы описать цвета. Он любил суши, потому что они были прекрасны. Засмеявшись, он прикрывал рот рукой. Когда он зевал, то не сделал этого. Он был первым мальчиком, которого она поцеловала, и это была катастрофа… ничего похожего на трепет от поцелуя с Перри. Они были на колесе обозрения в Мире Карнавала. Глаза Калеба были открыты, что ей не понравилось. Она поцеловала его в нижнюю губу, что показалось ему
Теперь, когда она смотрела на него, она видела смысл. Все, что она чувствовала — было печалью. За него. За то, какими они были. Ничто не будет прежним.
Внимание Арии переключилось на его рисунок, любопытствуя увидеть, что его поглощает. Набросок представлял собой вид сбоку скелетообразной фигуры, сидящей на корточках, колени и руки, которой были согнуты, голова опущена. Она доходила до самого края листа, так что фигура казалась запертой в коробке. Рисунок был мрачным, угрожающим и не имел ничего общего с его обычными расплывчатыми набросками.
Внезапно в Мире воцарилась тишина. Ария подняла глаза. Деревья застыли. С реки не доносилось ни звука. Мир стал таким же неподвижным, как и картина, по которой он был смоделирован, за исключением беспокойных, едва заметных движений людей. Калеб оторвал взгляд от альбома. Пикси прищурилась, посмотрела на небо, потом на реку, словно не веря своим глазам. Руна и Юпитер отстранились и в замешательстве посмотрели друг на друга.
— Сорен… — начала Ария.
— Обычно все возвращается.
Он был прав. Секунду спустя снова послышалось пение птиц, и легкий ветерок шевельнул листья над ее головой. На озере парусники продолжили свой путь по воде.
Мир разблокировался, но не вернулся к нормальному состоянию. Калеб захлопнул альбом и сунул карандаш за ухо. Мужчина рядом откашлялся и поправил галстук, продолжая идти по тропинке. Постепенно разговоры вокруг них возобновились, но они казались натянутыми, слишком восторженными.
Арии никогда не снились сны, пока ее не изгнали из Грезы. Теперь она видела, как похожи Миры на них. Хороший сон — это то, за что цепляешься до последнего момента перед тем, как проснуться. Калеб цеплялся. Они все это делали. Все в этом месте было хорошо, и они не хотели видеть никакого намека на его конец.
— Сорен, мы можем уйти отсюда? Я не хочу на это смотреть…
Они вернулись в оперный зал прежде, чем она закончила говорить. Ария посмотрела вниз, с облегчением увидев себя.
Сорен стоял рядом с ней на сцене. Он скрестил руки на груди и поднял бровь.
— Что ты думаешь о своей прежней жизни? Все по-другому, верно?
— Это еще мягко сказано. Глюк только что… как часто это происходит?
— Несколько раз в день. Я поизучал его. Скачок напряжения. Один из куполов, где находится генератор, был поврежден этой зимой, так что все… глючит.
Волна
— Они не могут его починить?
— Они пытаются. Они всегда этим занимаются. Но когда эфирные бури усиливаются, они не могут залатать повреждения достаточно быстро.
— Вот почему твой отец настаивает на том, чтобы я нашла Ясное Небо.
— Он в отчаянии… или, должно быть, в отчаянии. Мы должны выбраться отсюда. Это всего лишь вопрос времени. — Он мрачно улыбнулся. — Вот где появляешься ты. Ты хотела их увидеть, и я рассказал тебе, что происходит в Грезе. Теперь ты должна помочь мне, когда я вырвусь отсюда.
Она изучала его.
— Ты действительно готов все бросить?
— Что все, Ария? — Он уставился на зрительские места. — Хочешь знать, что я оставляю? Отца, который игнорирует меня. Который мне даже не доверяет. Друзей, которых я не вижу, и Модуль, который эфирная буря вскоре разнесет. Думаешь, я буду скучать по всему этому? Я уже снаружи. — Он глубоко вздохнул и закрыл глаза, медленно выдыхая. Успокаивая себя. — Мы договорились или нет?
Он был так далек от дерзкого, властного Сорена, которого она помнила. Та ночь в Аг-6 изменила их обоих.
— Здесь не легче.
— Это означает да?
Она кивнула.
— Но только если ты присмотришь за кое-кем, пока не выберешься сюда.
Он замер.
— Калеб? Будет сделано. Даже если он бесполезный кусок…
— Речь идет не о Калебе.
Сорен моргнул.
— Ты имеешь в виду племянника Дикаря? Постороннего, что сломал мне челюсть?
— Он сделал это, потому что ты напал на меня, — отрезала она. — Не забывай об этом. И тебе лучше подумать еще раз, если ты идешь мстить. Перри мог бы уничтожить тебя.
Сорен поднял руки.
— Полегче, тигрица. Я просто спросил. Так ты хочешь, чтобы я посидел с ребенком?
Она покачала головой.
— Убедись, что Коготь в безопасности, несмотря ни на что. И я хочу его видеть.
— Когда?
— Прямо сейчас.
Сорен, глядя на нее сверху вниз, двигал челюстью из стороны в сторону.
— Прекрасно, — сказал он. — Мне любопытно. Пойдем посмотрим на маленького Дикаря.
Десять минут спустя Ария сидела на пирсе и смотрела, как Коготь учит Сорена ловить рыбу. Спортивный и соревновательный Сорен действительно хотел научиться, и Коготь это понял. Наблюдая за их болтовней о наживке, она неожиданно почувствовала оптимизм. Каким-то образом двое этих отверженных уживались друг с другом.
Сорен держал на крючке рыбу, когда она уходила. Она последовательно выполнила команды, чтобы выключить Визор. Ария сунула его обратно в сумку и разбудила Рокота.