Сквозь века
Шрифт:
— Значит на этом и сконцентрируемся, — его голос звучал уверенно, хотя мысли ещё оставались в плену собственной идеи, — Самый яркий сейчас конфликт интересов в вопросе объединения научно-технологических школ в одну отрасль, как это сделали с финансово-политической сферой. Есть несколько сильных претендентов на пост руководителя, как вам прекрасно известно. Можно присмотреться к ним. Следующее — наши интересы в интернет-исследованиях. Эту часть, Андрей, ты знаешь хорошо. И последнее, меня включили в команду аналитиков правил, уверен, в этом вопросе тоже есть заинтересованные. Особенно учитывая те предложения, которые сейчас обсуждаются. В этом — я вам смогу давать лишь отдельные имена для проверки.
Его верные соратники без детальных указаний уже ясно понимали, что им нужно делать. За
— Как ты считаешь, — проронил Андрей, задумчиво уставившись на кастрюлю, из которой Александр постоянно снимал шумовкой пену, — Аня уже в безопасности? Или на неё продолжится охота?
Александру не очень понравилось, как его друг говорит о его любимой женщине. После их возвращения его что-то смущало в поведении верного товарища, но разбираться в этом вопросе он сейчас не хотел. Они и так пережили многое и столько сделав для неё в последние сутки, он имел полное право беспокоиться. Андрей был известный ловелас, но чтобы какая-то женщина занимала надолго его мысли — такого он не помнил. Да и в отношении ЕГО женщины — это было невозможно. Никто из них, никто, не посягнул бы на возлюбленную другого.
— Раньше на меня не было такого рычага влияния, который появился с приходом Анны, — его голос смягчился, когда он заговорил о ней, — Поэтому да, она находится в постоянной опасности, что кто-то захочет ей навредить. Хотя сейчас, после того, как я получил подтверждение её посвящению, думаю этот риск меньше. Но пока она человек — она находится в опасности.
Глаза Андрея заблестели, он не знал о запросе Александра и тем более не ожидал, что уже получен ответ. Это могло значить лишь одно — что Анна лично и без принуждения призналась Александру в своей любви и он готов взять на себя ответственность за неё в будущем. Правила, дающие право на запрос посвящения кого-то очень просты: либо он выгоден сообществу, либо состоит в тесной эмоциональной связи с одним их его представителей. Значит все те слова, которые она в бреду шептала у него в объятиях, были отображением реальности. Её реальности и Ала. Его сердце помимо его воли сжалось.
— А ты с ней это уже обсуждал? — его голос снова предательски дрогнул, когда он заговорил со своим самым близким другом об Анне.
— Нет, конечно, — мысли Александра крутились вокруг этой темы уже несколько часов, однако он никак не решался с ней заговорить, — Я не уверен, что она так же хорошо отнесется к идее стать одной из нас, как приняла мысль о нашем существовании.
Андрей понимал сомнения своего друга, однако очень волновался за её благополучие и безопасность. Он знал насколько хрупка её жизнь, потому что в собственных руках меньше суток назад держал её бессознательное тело, не имея никакой возможности ей помочь и единственное, что он тогда мог делать — просто упрашивать её бороться и не умирать. Нахлынувшие воспоминания заставили его принять любую возможность её вовлечения:
— Мы всё время её недооцениваем, Ал, — он старался скрыть свою заинтересованность, — А она постоянно нас удивляет.
— Ты прав, друг, — Александр с грустью подумал, что в этом вопросе не сомневается в реакции его возлюбленной, — Она такая.
Анна проснулась оттого, что внизу заработал блендер. Она сама удивлялась количеству времени, которое в последние пару дней она провела во сне. Однако, после очередной порции отдыха, ей снова стало лучше и она уже почувствовала, что болезнь начинает отступать. Её взгляд остановился на горе препаратов, валяющихся в непосредственной близости от её изголовья. Было похоже, что кто-то из её верных защитников ограбил аптечный киоск в попытке её излечить.
— Ты уже проснулась? — её внимание привлек аппетитный запах какого-то супа на подносе в руках у её любимого, с улыбкой входящего в комнату, — Выглядишь уже получше.
— Спасибо, — её руки скользнули к растрепанной прическе и она, вспомнив, когда в последний раз мылась, твердо решила в ближайшее время оказаться в душе, — Как ваш тайный совет? Что-то придумали?
— Конечно, — его губ коснулась хитрая улыбка, — Попробуй суп.
— Очень
— Не искушай меня, — его губы искривила довольная улыбка, когда он вспомнил последний их подобный разговор, особенно ту часть, чем он закончился.
— Ты мне когда-нибудь расскажешь где ты научился так готовить? — она с озорством взглянула в его хитрые глаза, с удовольствием откидываясь на подушки.
— Всё что захочешь, — его взгляд ласкал её, а нежная улыбка проникала прямо в сердце, вызывая волну нежности и любви, — У меня больше нет от тебя секретов.
Он оставил сейчас в стороне все беспокойства, которые требовали его немедленного вмешательства, кроме одного единственного — заботиться об этой хрупкой женщине. Он смотрел в её изумрудно-серые глаза и видел странную грусть, которую так хотел стереть навсегда. Её нежное лицо, сейчас бледное из-за отпечатка болезни, отражало чистоту и искренность её характера. Ему снова захотелось прижать её к себе, и долго-долго не отпускать, такой родной и желанной она стала в его жизни.
— Когда ты так смотришь на меня, — прошептала Анна, — Я забываю обо всём в мире.
— Для меня весь мир сейчас — в твоих глазах, — он уже отставил на столик полупустую миску и нежно обнял её тоненькую талию, привлекая к себе в объятие.
— Я пол вечности не была в душе, — пролепетала она смущенно, проклиная себя за то, что не сделала этого сразу.
— Сейчас организуем, — его тихий смех ещё больше заставил её вжаться в простыни, — Хотя я вполне бы мог заставить тебя проигнорировать подобную мелочь, так сильно я по тебе соскучился.
Андрей с Михаилом ещё некоторое время после ухода Александра обсуждали дела, отвечали на письма, отправляли командам распоряжения. Уже несколько суток, как дом их друга и руководителя превратился в мини штаб-квартиру, из которой расходились все координирующие действия и именно сюда приходили запросы и люди, которым требовалось что-то согласовать. Будучи увлеченными работой, они постепенно переместились в кабинет и не обратили внимания, как за окном стало темнеть и начал падать легкий снег.
Стараясь зарыться с головой в работу, Андрей всеми силами пытался блокировать свой супер чувствительный слух и бурное воображение. Уже несколько минут, как его голову заполонили неприятные мысли, связанные со звуками, которые он уловил наверху. Вначале, когда он зашел к себе в комнату, отведённую накануне Александром из числа гостевых, чтобы запустить там на своём MacBook программу — анализатор активности в сети, он четко различил шум наполняющейся ванной в комнате напротив. Затем остальное представилось в его уме достаточно яркими картинами, чтобы незамедлительно согнать его вниз и заставить с увлечением окунуться в работу. Перед его глазами память рисовала её страстное лицо с полузакрытыми глазами, которое он видел, когда она была в бреду и думала, что находится в объятиях своего любимого. Он снова и снова пытался отогнать этот образ, но каждый раз безуспешно. За всё то время, что он бывал в этом доме, его ни разу не одолевали никакие сомнения или беспокойства. Когда он находился здесь, всегда чувствовал комфорт и спокойствие, даже большие чем в собственной квартире. Последние пару месяцев он видел Анну, как развиваются её чувства к Алу, что это взаимно. Его радовало, что его дорогой друг наконец-то нашел себе достойную женщину по сердцу и, в отличие от Михаила, поддерживал их. Но всё резко изменилось после того, как он вынужден был в непосредственной близости от Анны сопротивляться собственному естеству, наблюдать её невероятную стойкость, удивительную смелость и её заботу о нем. Его просто поразил её неординарный изобретательный ум, спасший их из той передряги в лесу и сегодня подсказавший самое умное предположение причин их преследования. Тогда он испытал такую нежность, такое желание позаботиться о ней в ответ, каких не испытывал за все века своего существования ни к одной другой женщине. А сейчас он боялся признать, что его сердце раздирает ревность. Не жесткая, всё поглощающая, а печальная и тяжелым камнем придавливающая его одинокое сердце.