Сквозь все преграды
Шрифт:
— Но тебе нравилось быть маршалом! — прошептала она.
— Я гордился своей должностью, — возразил Мэтью. — Радовался ей, потому что ни к чему другому у меня склонности не было. Но, дорогая, я устал. Я не понимал этого, пока не попробовал другой жизни… Я устал гоняться за преступниками, а потом отправлять их на смерть.
Мариетта прикусила губу, заново ощутив ту боль, которую испытала вчера, когда слушала рассказ о Ребекке Макгенри и мальчишке, с ужасом взирающем на гибель своего кумира. Мэтью погладил ее по лицу, осторожно, стараясь не дотрагиваться до синяков.
— Я устал от
Внезапно слезы брызнули из глаз Мариетты.
— Я не умею готовить, — призналась она, всхлипывая. — Один раз я чуть не сожгла дом, хорошо что Элизабет оказалась рядом.
— Готовить не умеешь? — воскликнул Мэтью с наигранным удивлением и вытер ей слезы. — Ладно. Придется оставить миссис Килир.
— Думаю, что так. О, Мэтью, я была просто идиоткой! Я и представить себе не могла, что ты так сильно любишь меня.
Он нежно поцеловал Мариетту.
— Не плачь, любимая. Ты устала и плохо себя чувствуешь. Но, обещаю, все будет хорошо, я о тебе позабочусь. Я буду самым примерным мужем и самым лучшим отцом.
Мариетта крепко обняла его, продолжая плакать.
— Я люблю тебя, Этти, — прошептал Мэтью, стараясь успокоить ее своими ласками, но не повредить при этом ребенку. — Теперь ты согласна выйти за меня замуж?
Она зарыдала еще горше, но кивнула, уткнувшись в его плечо.
— Слава Богу! Мне пришлось очень постараться, чтобы добиться этого «да». Ты ведь больше не передумаешь, правда?
— Нет, — заверила его Мариетта. — Никогда!
— Хорошо, — кивнул Мэтью и начал стягивать с себя ботинки, — потому что я очень устал, и мне совсем не хочется спорить сейчас с самой упрямой женщиной на свете. — Мэтью скинул на пол ботинок с левой ноги. — Ты слишком умна, чтобы с тобой спорить. Я рад, что понял это еще до свадьбы, а то потом потратил бы зря массу времени. — Второй ботинок через мгновение оказался рядом с первым, потом к ним присоединился и пиджак. Еще минута — и Мэтью уже лежал поверх одеяла, осторожно обняв Мариетту за талию и уткнувшись лицом в ее теплую шею. — Господи, — простонал он, — как хорошо!
Мариетта восприняла как должное его явное намерение заснуть рядом с ней. Она погладила колючую щеку Мэтью и сказала:
— Перед тем как напасть на меня, Чемберс говорил об отце… будто бы его убили?
Мэтью ласково сжал ее руку:
— Мне очень жаль, милая… — и рассказал все о смерти сенатора и его охранников, которых отправили на тот свет люди Чемберса, а в конце повторил: — Мне очень жаль.
— Мне тоже, — прошептала Мариетта, чувствуя себя на удивление спокойно. — Я любила отца, хотя он принес людям много зла. И все же хотелось бы повидаться с ним еще раз, Я любила его, — повторила она, словно пытаясь доказать это самой себе. — Почему же я не плачу?
— Слезы придут потом. За последнее время ты пережила слишком много горя.
— Наверное, ты прав. Думая об отце, я всегда вспоминаю, какую роль он сыграл в судьбе Дэвида. Вот в чем проблема.
— Может быть.
Немного помолчав, Мариетта спросила:
— Что теперь будет с Чемберсом?
— Его отправят на восток и сразу же устроят суд. Если выживет, конечно.
Мариетта содрогнулась от ужаса, а Мэтью невозмутимо продолжал:
— Док Хэдлоу говорит, что выживет. Но ничего хорошего его не ждет. Чемберса или расстреляют, или повесят. Дружки его не спасут — я об этом позабочусь. От Чемберса воняет, как от протухшего мяса. Меня беспокоит другое: я залил кровью весь пол в школе. Трудно будет отмыть пятна крови.
Он зевнул и прижался к Мариетте. Она погладила его по щеке и тихо сказала:
— Я люблю тебя, Мэтью.
— Как профессора Колла?
Почувствовав, что Мэтью надо как-то подбодрить, Мариетта улыбнулась, хотя ей это было трудно.
— Я люблю тебя гораздо сильнее, — сказала она. — Я и не знала, что любовь может быть такой.
— Профессор Колл знал это. По-моему, он любил тебя до безумия.
— Нет, мы оставались друзьями. Я же говорила. Он был добр ко мне, но наш брак строился не на любви.
— С твоей стороны — возможно. А старина Дэви любил тебя, Этти. Готов поспорить на свою лошадь. Как ты думаешь, зачем он старался свалить Чемберса?
— Дэвид считал, что борется за правое дело. Мэтью поцокал языком.
— Нет, он хотел произвести на тебя впечатление. Вот в чем дело. А знаешь, почему я так поспешно уехал из Марипозы?
— Ты пожалел, что занимался со мной любовью? — неуверенно сказала Мариетта.
— Господи помилуй, — выдохнул Мэтью, щекоча ей шею своим дыханием. — Ничего глупее ты придумать не могла. Прекраснее той ночи ничего и никогда не было в моей жизни. С тех пор я только и делал, что мечтал о тебе. Я уехал, потому что увидел, как ты целуешь его фотографию. Свадебную фотографию. Когда ты опять легла в постель и заснула, я встал и посмотрел на снимок. И знаешь, что я понял?
— Что?
— У парня был такой вид, словно он наткнулся на золотую жилу. Посмотри сама. И если ты не увидишь то же, что и я, значит, тебе нужны очки.
— В то утро я с ним прощалась, — прошептала Мариетта.
Мэтью насторожился: — Что?
— Я прощалась с ним, потому что влюбилась в тебя и хотела сказать об этом, когда ты проснешься. Вот почему я целовала фотографию.
— О Господи! А я решил, что ты жалеешь о том, что произошло между нами.
— Никогда! Я никогда не буду жалеть об этом. До конца дней своих я буду удивляться, что такой человек, как ты, полюбил меня, и сделаю все возможное, чтобы Мэтью Кейган остался доволен своим выбором.
— Да? — обрадовался он. — Звучит многообещающе. Когда мы поженимся, дорогая, я буду тратить массу времени, доказывая тебе, как я доволен.
Глава 27
Две недели спустя Мэтью стоял в своей спальне в «Лос Роблес» и нетерпеливо ждал, пока ему помогут облачиться в свадебный костюм.
— Спокойно, Мэт. Я почти закончил.
— Слишком туго, — жаловался Мэтью, просовывая палец под шелковый шарф, который завязывал брат. — Не понимаю, зачем все это нужно?