Сквозь зомби стекло
Шрифт:
— Али?
— Коул? Что ты делаешь? Я…
Под ним. Мои мысли пошли под откос. Мы лежали так и раньше. Каждый раз он целовал меня. А его руки блуждали по моему телу, которое оживало. В этот раз я была душой, и все же чувствовала себя еще более живой, как будто была подключена к генератору, мои нервные окончания гудели от энергии.
Его взгляд устремился на меня… только затем опустился к моим губам, задержался, его лицо смягчилось. Дыхание изменилось, стало поверхностным и быстрым.
— Ты в порядке? Я
Я напряглась, стараясь не паниковать.
— Я в порядке.
— Хорошо. Это хорошо. — Его большие пальцы коснулись моих щек. — Али…
Я знала этот взгляд, этот голос, это прикосновение и знала, к чему это приведет, если не остановлю его.
— Отстань от меня, — сказала я, стыдясь своей внезапной одышки.
Он остался на месте.
— Что ты делаешь со мной? Почему заставляешь забыть о том, что лучше для меня… Для тебя?
— Что лучше? — Может быть, когда он скажет это, я наконец поверю ему.
— Я… Ронни. Ты… Гэвин.
Нет, я все еще не поверила.
— Неверно. — Я не беспокоилась о том, что его слова сбудутся позже… не с точки зрения духовного закона. Моя воля не нарушится. Я отвернулась, глядя на небо. — Мне не нравится Гэвин, а тебе не нравится Вероника. Больше нет.
— Ты права. А я нет. — Идеальный ответ… пока он не добавил: — Но я так не думаю.
Эти слова ужалили. Выводя меня за грань спокойствия.
Я схватила его за куртку и встряхнула.
— Ты действительно думаешь, что будешь счастлив с ней?
— Я не знаю.
— Черт возьми, может быть, так и будет, по крайней мере, некоторое время, но, если ты верен привычке, это не продлится долго, и ты не останешься с ней.
Коул посмотрел на меня.
— У меня нет никакой привычки.
Он еще и слепой!
— Ты не думаешь, что боишься потерять дорогих тебе людей настолько, что отпускаешь их, прежде чем они успевают проникнуть в твое сердце?
Он взял мои руки и прижал их к земле над моей головой, заставляя мою спину выгнуться, а грудь… тереться о его грудь.
— В моем сердце есть люди, — прохрипел он.
Коул этого не сказал, но я все равно услышала: только не ты.
Нужно перестать настраивать себя на такой отказ.
— Может, мы оба ошибаемся. Может, у тебя даже нет сердца.
— О, у меня есть одно. — Его глаза сузились, он протянул свободную руку и раздвинул мои ноги, устраиваясь удобнее… идеальное удобство… и глупая, глупая Али позволила ему это. Твердость против мягкости, мужчина против женщины. — Я просто не хочу, чтобы оно разбилось.
— Поэтому ты ходишь и разбиваешь чужие?
— Я не разбивал твое, и ты это знаешь, — огрызнулся он. — Ты довольно быстро забыла меня, а я сделал все возможное, чтобы забыть тебя.
Больше он ничего
— У тебя что-то было с Вероникой, — сказала я категорично.
Его лицо стало мрачным. Я ждала, что он начнет отрицать.
Коул не отрицал этого.
Он кивнул.
Несмотря на то, что я догадывалась, шок ударил меня бейсбольной битой. Шок и предательство. У меня не было причин думать о предательстве. Мы расстались. Но… но… он был здесь, на мне, а я была здесь, наслаждаясь каждым ощущением, и в то же время мысли о том, как он развлекался с Вероникой, обжигали где-то внутри.
Я оттолкнула его и поднялась на ноги.
— Кажется, я тебя ненавижу.
— Ты не единственная. Мне кажется, я ненавижу себя.
Я закончила с этой темой. Это не имело значения. Это не могло иметь значения.
«Что между вами было?» Хотелось прокричать мне.
Дрожа, я сказала:
— Почему ты набросился на меня, если думал, что я турист?
Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
— Турист крался, как будто искал кого-то. Я не хотел рисковать. — Он провел рукой по лицу. — Все ушли, а твоя способность ходить в форме души магическим образом снова начала работать? Ничего не хочешь мне рассказать, Белл?
Я на мгновение растерялась.
— Ты в чем-то меня обвиняешь, Холланд?
— Ты следила за мной?
Он… О… Я тяжело дышала.
— Нет. Я следила за шпионом. Это тебя я видела, когда ты крался за Триной и Лукасом?
Прошло мгновение, тишина была пропитана недоверием. Выругавшись, он снова сел на корточки.
— Кто-то следил за ними?
— Думаю, что да.
— Как он выглядел?
— Как ты, только не такой высокий. Сильный. В бандане. — На Коуле ее не было. — Его ботинки оставляли маленькие золотистые следы.
В его глазах появилась надежда, смягчая черты.
— Покажи мне. — Он встал и помог мне сделать то же самое.
Его пальцы переплелись с моими… тепло, комфорт… Мне это нравилось, я хотела большего и ненавидела себя гораздо больше, чем его. Как только я поднялась на ноги, я отпустила его. У меня пересохло во рту, когда я отступала назад, ища тот последний след, который увидела.
— Вот, — сказала я, указывая. — Видишь?
— Нет.
Неважно. Он также не мог видеть Линии Крови.
Он осмотрелся.
— Есть поблизости еще один?
Я искала и находила еще и еще, но через некоторое время следы исчезли. Либо парень ушел, либо он подслушал нас и догадался снять обувь.
— Ладно. Неважно, — сказал Коул. Он ущипнул себя за переносицу. — По крайней мере, теперь мы знаем, что шпион все-таки есть. И теперь я знаю, что он мужчина. Это сокращает мой список подозреваемых.
— Ты подозревал, что есть шпион. — Заявление, а не вопрос. Вот почему он за всеми следил.