Сквозь зомби стекло
Шрифт:
— Коул… — сказала я, но он остановил меня еще одним покачиванием головы.
— Я еще поищу что-нибудь на Гэвина и Веронику. А сейчас давайте закроем эту тему и вернемся к ней в другой раз. Ты сказала, что хочешь мне что-то показать. Это был поцелуй? — Он прижал меня спиной к двери, прижавшись ко мне спереди, а твердая древесина — сзади, фактически заключив меня в клетку. И я только что использовала фразу «твердая древесина»? — В последнее время не могу думать ни о чем другом.
— Коул.
— Еще один, — сказал он хрипло. — Мы остановимся. И, возможно, безумие наконец закончится, и мы сможем быть друзьями. Я знаю, ты сказала, что мы не можем ими быть, но мне не нравится мысль о том, чтобы остаться без тебя. Ты нужна мне в моей жизни, хотя бы в каком-то смысле.
— Друзья не целуются. — Кроме того, у нас уже был один. Эх. — Бабушка услышит нас, мы не всегда тихие. Она подойдет к двери, постучит. Мне будет очень стыдно.
— Ладно. — Он приложил ладони к моим вискам. — Хорошо.
Мне пришлось задержать дыхание. Он пах слишком хорошо, его аромат вторгался в мои чувства, вызывая головокружение от нужды и желания и пробиваясь сквозь все новые стены, которые мне удалось возвести против него.
— Ты не ведешь себя так, будто все хорошо.
— Когда же закончится это безумие? — спросил он. — Я, наверное, одержим тобой, Али. Зависим. Все, что я чувствую, определенно нездорово. Без тебя мне трудно есть и спать. Я постоянно думаю о тебе, гадаю, что ты делаешь и с кем ты это делаешь. Знаешь, сколько раз я испытывал искушение выследить тебя и просто украсть?
— Коул…
Он не закончил.
— Ты умная, яростная, храбрая. У тебя есть привычка витать в облаках, твой разум теряется в воспоминаниях. Когда ты любишь, ты любишь всем сердцем. А твое сострадание… Когда Холли Дамфрис пошла на свидание с Чадом Стивенсом, Керри Голдберг… бывшая Чада… на следующий день в школе вылила на Холли бутылку воды. Ты помогла Холли привести себя в порядок, даже поменялась с ней рубашками. Да. Я проверил это. Потом, когда все высмеивали Обри Уилсон за то, что она забеременела, ты предложила устроить ей вечеринку в честь ребенка.
Мои глаза так расширились, что стали похожи на блюдца. Я понятия не имела, что он знал о Холли и Обри, и тот факт, что он знал, что следил за мной… Мои колени грозили подкоситься.
— Что мне с тобой делать? — мягко спросил Коул. Он прижался своим лбом к моему. — Я думал отправить Гэвина обратно в Джорджию, но затем испугался, что случится нечто, что заставит тебя последовать за ним, и я больше тебя не увижу.
— Коул…
— Ты была права, когда назвала меня трусом. Я боюсь будущего, Али. Мне невыносима даже мысль о том, что ты с ним, так как же мне пережить реальность этого?
Мне хотелось обнять его, и именно поэтому я оттолкнула его.
—
В его глазах промелькнуло страдание, когда он пробормотал:
— Ты права.
Именно в этот момент, казалось, что-то сломалось внутри него.
Он сел на кровать, уперев локтями в колени, а голову опустил на руки. Коул оставался в таком положении долгое время, просто дыша.
— Ты в порядке? — мягко спросила я.
— Пока нет, но буду. — Он поднял голову, и я увидела решимость в его глазах.
Решимость в чем?
Это немного… напугало меня.
Я повернулась к нему спиной и сказала:
— Кстати, некоторые из твоих друзей недовольны тобой в последнее время. Видимо, ты был очень злым. — Вот. Более безопасная тема.
— Ты хочешь, чтобы я был добрее к ним? — спросил он осторожно.
— Да.
Он выдохнул.
— Тогда я буду добрее.
Так легко?
— Спасибо. — Я потянула его к зеркалу. Затем села, закрыв глаза. — А теперь то, что я хотела тебе показать. Взгляни на мое отражение.
— Хорошо. — Он оставался у меня за спиной, его руки уверенно лежали на моих плечах. — Есть ли что-то конкретное, на что ты хочешь обратить мое внимание?
— Смотри, что происходит, — сказала я и открыла глаза.
З.А. ухмылялась мне, и на ее зубах была кровь.
Моя кровь?
— Что ты видишь? — спросила я Коула, стараясь не ерзать.
Он поднял мои волосы, наклонился и нежно поцеловал изгиб моей шеи. Я напряглась, и его хватка стала сильнее, как и его взгляд; он выпрямился.
— Я вижу тебя.
Меня пробрала опасная дрожь.
— Нет, — сказала я. — Что ты видишь в зеркале?
В зеркале его взгляд встретился с ее. Он нахмурился.
— Я все еще вижу тебя.
Мои брови сдвинулись в замешательстве.
— Ты не видишь черных пятен?
— Нет, — сказал он.
— Пожалуйста. Познакомь нас. — Она усмехнулась, ее голос был низким и жутким. — Возможно, он предпочтет меня.
— Ты слышал это? — спросила я, хватаясь за живот.
— Что слышал?
— Ее.
Наконец, он понял.
— Темная сторона, о которой ты говорила?
Я кивнула.
— Нет.
«Черт возьми». Почему? Он мог видеть и слышать души в любой форме. Мог видеть и слышать Эмму. Почему не З.А. тоже?
В мою дверь сильно постучали.
— Ужин готов, — позвал Гэвин.
Нахмурившись, Коул выпрямился. Я встала, испытывая некоторое облегчение.
— Мы продолжим позже, — сказал он, обещая.