Сквозь

Янич Лика

А где-то там, меня где нет,

Деревья спят в снегу,

И весь огромный белый свет

Баюкает тайгу.

И там, далёко-далеко,

Свет батюшка Витим²

Корит меня угрюм-рекой,

Что не осталась с ним.

И там, за тридевять земель,

Где стуж картинный зал,

Лиловых брызг на акварель

Багульник набросал.

На

ощупь лиственниц кору

Я помню и сейчас,

И я дословно повторю

Последний их наказ.

И где-то там, меня где нет,

Такая тишина,

Что тяжесть всех прошедших лет

В ней не нашла бы дна.

Всё там, далёко-далеко,

Под крылышком тайги,

Я б не услышала веков

Громоздкие шаги.

Туда, за тридевять земель,

Дорогу б я нашла –

Да аккуратная метель

Все тропки замела.

Бутылка водки

На столе бутылка водки,

За столом одна хозяйка.

Бесполезнейшею ношей

В голове сумбур имён.

Как всегда под утро кроткий,

Дождь рассказывает байки.

На окне букет засохший,

За окном озябший клён.

Над крыльцом качает лампу,

У крыльца толпятся тени,

Обретает день вчерашний

Прояснённый силуэт.

И луна размытым штампом

Над распутицей весенней.

Что ушло – уже не важно,

Что придёт – ещё секрет.

Недоступным было прежде -

Позади навек осталось.

В городе огни как дыры,

Ночь над городом как зонт.

Пред дорогою надежда,

А в дороге лишь усталость.

Чем светлее в этом мире,

Тем всё дальше горизонт.

Над вселенной очень тихо,

Во вселенной слишком тесно,

И случайности как звенья

Вдруг слагаются в судьбу.

Ведь в добре разгадка лиха,

Вечность беззащитна тленна,

Есть агония в рожденье

И в призыве есть табу.

Жизнь твердит одно и то же,

Ничего не повторяя,

В общей ненадёжной лодке

Строит каждый свой паром.

Завтра без вчера не может,

В круг сгибается прямая:

На столе бутылка водки,

Мир спиралью над столом.

Февраль

Что за странный шум со всех сторон?
–

Или это просто перезвон

От свободы спятившей капели?

Или мы с тобою не сумели

Позабыть давно забытый сон?
–

Вот и оглушает душу он.

Всё же, как неправеден февраль -

С плеч земли спускает дерзко шаль,

Опоить пытаясь недотрогу.

В

слякоти так спутались дороги,

Что вместилась вся меж нами даль

В улицы размытую эмаль.

Ну, дались нам, право, эти сны -

Разве мы с тобою не вольны

Не жалеть о снеге прошлогоднем?

Но зачем-то встретились сегодня -

Может, не случайно нам даны

Пять минут украдкой от весны.

Старый замок

Старый замок смертельно устал

От того, что в нём тихо и чисто,

От обмана своих же зеркал,

От толпы пропылённых туристов.

Он осунулся и обветшал -

Холм под ним уж не кажется троном,

И забыл он, кого укрывал -

Йорков³, Габсбургов⁴ или Бурбонов⁵.

А туристы спешат чередой,

Рассуждают про тонкости стиля…

У ворон спросит замок седой -

– Вроде те же вчера проходили?

Наизусть помнит день он любой -

Надоевшее вечное действо.

В разговорах с оглохшей судьбой

Просит лишь привидений семейство.

– Вот устроили б переполох,

Без причины захлопали б двери,

И в подвалах пророс свежий мох,

В возвращенье хозяев поверив.

И настала б тогда благодать -

Дряхлый замок подумает сонно,

И вздремнёт, чтоб во сне увидать

Йорков, Габсбургов или Бурбонов.

Колдун

Мне в окно виден дом за рекою

На опушке лесной. Средь людей

Убежденье бытует такое,

Что живёт в нём старик-чародей.

В повседневной земной круговерти -

Я не знаю сама, почему -

Не от прихоти праздной, поверьте,

Меня тянет всё время к нему…

Кто же вы, одинокий избранник

Заповедной дремучей судьбы?

Ваш покой сторожит льстивый стланик

Да угрюмые дядьки-дубы.

Говорят, что цветут георгины

В вашем, снегом укрытом, саду.

По паркету крещенских гостиных

Я к вам в гости однажды приду

В терем ваш. В темноте захолустья

Он как призрак огня на смоле,

Может, выткан серебряной грустью

На моём он бездонном стекле.

От сугробных изломанных линий

До ольховых ажурных оград