Сквозняки закулисья
Шрифт:
Вернулась способность мыслить. Вспомнился институтский педагог – вальяжный седой сибарит. Он любил печально рассказывать о тихих средневековых городах без орущих на все лады достижений цивилизации: магнитофонов, телевизоров, радиоприемников. С тоской говорил про то, как там жили несуетные и основательные жители.
– Я тоже не хочу суетиться, – Даша тяжело вздохнула, – хочешь-не хочешь, а за окном… гудят машины.
На экране высокий парень ловил партнершу после очередной подкрутки. Фигуристы закончили выступление и ждали оценок, а замедленной съемкой повторяли наиболее удавшиеся элементы программы. И Даша вдруг открыла для себя какие-то связи…
Вероятно, из мечты человека – продлить миг красоты – был придуман танец на льду: протяжный, плавный, с величавым и гордым скольжением и легкой раскованной пластикой. Потом этого показалось мало, захотелось большего, невозможного – задержать и растянуть во времени эту красоту. И тогда придумали рапид – замедленную съемку. С каким восторгом смотрится не просто движение на сверкающей поверхности, а невесомое парение, недоступное физическим возможностям человека…
Неудержимо захотелось летать.
Летать, как раньше, в детских снах. Легко. Высоко. Беспрепятственно.
Лихо пикировать вниз, ракетой взмывать к облакам и мчаться навстречу солнцу, как когда-то взлетел Икар. Правда, Даша и теперь летала во сне. Но полеты эти не имели ничего общего с той раскованной свободой детских снов. Теперь она летала низко и медленно, все время натыкалась на какие-то препятствия. И солнце светило не так ярко и призывно. Было сырое небо. А огромная черная сетка, словно кольчуга, не позволяла приближаться к облакам, а давила к земле. Из нынешних полетов ушло ощущение восторга. Но она была рада и таким – усеченным и неполноценным. И каждый раз, просыпаясь после такого сна, с волнением гадала: «А не в последний ли раз летала?» Теперь, со смертью дочки, полеты прекратились, но, может, они еще вернутся?
Перед глазами проявилось далекое детство: большой дом, сад, цветы и грядки зелени. Она – маленький двухлетний карапуз – перед огромным розовым деревом. Как-то так случилось, что она никак не могла вспомнить, что это было за дерево? А теперь ясно увидела – это большой куст чайной розы. И высоко в небе самолет чертил бархатную белую бороздку. Стало трудно дышать от нахлынувших запахов – розы, сирень… и цветущий виноград. Бог мой, цветущий виноград! Разве может сравниться что-нибудь с запахом цветущего винограда?
Конец ознакомительного фрагмента.