Слабая женщина

Колесникова Наташа

А вообще, это очередное представление или...

Орехов словно угадал ее мысли:

— Да к черту эти миллионы, Оля, у меня еще есть, официальные, между прочим, налоги с них заплачены. Только что-то радости от этого нет. Вот и все, понимай, как знаешь.

— Что понимать, Кирилл?

— Оль, я и сам не знаю, правда.

Официант принес лангеты. Ольга еще выпила водки, с удовольствием съела кусок тающего во рту мяса.

— Орехов, признайся честно, тебя снова ждет дама в белом «мерседесе»? — резко спросила она.

— Нет, — сказал он, — никто меня не ждет. А

зачем?

— Но ведь тебе нужно... Ты ведь не совсем правильный мужчина, так?

— Было так. Поедем ко мне, убедишься, что все изменилось. Во всяком случае, я надеюсь на это. Скажу прямо — с тобой мне не хочется смотреть больше ни на кого.

— Неужели?

— Ну вот и проверим, так оно или нет. Ты же понимаешь, что я не могу ничего плохого сделать капитану органов. Я ведь не самоубийца.

Он не врал, она это чувствовала.

— Ладно, поехали... — сказала.

Потому что сама хотела этого.

Глава 25

Прошло почти две недели с того кошмарного вечера, когда на даче Романчука на них напали бандиты. Синяки сошли, ребра уже не болели, Игошев даже работу себе нашел, стал редактором отдела новостей в одной из партийных газет. Партию эту он недолюбливал, как, впрочем, и все другие партии, но коли они задумали перед выборами издавать свою газету и готовы платить ему зарплату — то пусть будут. Деньги предлагали небольшие, пять тысяч рублей в месяц, но пока суть да дело, и это ничего, а там, глядишь, найдет себе должность и получше.

На службу он еще не выходил, в понедельник первый день, а сегодня, в субботу, как обычно, играл с дочуркой в комнате. Настя была главным редактором, а он — заведующим отделом в ее газете.

— Что ты написал, зав? — строго спросила девочка, она ходила перед ним, сидящим на диване.

— Я написал про новости, босс, — смиренно ответил Игошев.

— Я тебя спрашиваю: что ты написал?

— Что-нибудь не так? Извините, босс, сейчас же исправлю.

— Ты забыл написать, что сегодня я упала с велика и разбила коленку!

— А-а... Да-да, это же самая главная новость, босс. Но я подумал, как же наш главный редактор может упасть с велика? Избиратели подумают, что он просто не умеет ездить.

— А ты напиши, что босс катался в крутых соревнованиях с чемпионами мира! Ты что, совсем не соображаешь, зав?

— С какими чемпионами, уважаемый босс? Избиратели ведь хотят знать, с кем соревнуется их кумир.

— Со всякими! С Шумахером.

— Но Шумахер — автогонщик, босс.

— Для меня он сел на велосипед и бросил свою машину. Она теперь стоит и ржавеет.

— А-а-а, вон, значит, как... Есть, босс, непременно напишу об этом.

Лена слышала их разговор, усмехалась на кухне, готовя ужин. Ох уж эта Настя! Выдумщица, каких мало, вся в папу. Правда, он выдумывал что-то на бумаге, а она и в жизни постоянно фантазирует. Два сапога пара с Андреем. А уж как начнут играть во что-то, ей в лучшем случае второстепенную роль отводят, а чаще всего — роль зрительницы.

Трудновато стало жить в последнее время, но и лучше. Вдруг поняла она еще тогда, на даче Романчука, что вот этот дом, семья, любимый муж и любимая дочурка и есть все самое прекрасное и самое светлое в ее жизни. Пусть денег катастрофически не хватает, о французских духах и модных мюзиклах даже мечтать не приходится, но ведь можно погулять в парке всем вместе, посмеяться от души, слушая, как Настя атакует Андрея своими вопросами, а он отвечает вроде бы покорно, но с таким остроумием! А уж дома...

Как это прекрасно, когда у человека есть дом, любимые люди рядом! Ну и что, если на ужин будут макароны по-флотски с мясом, вынутым из супа? Побольше лука, перчика — и пойдет за милую душу. А потом, когда Настя отправится спать, можно и по рюмочке водки выпить вдвоем и прямо там, на кухне... А потом в ванной... А потом — в постели...

Что еще нужно человеку?

Как ни странно, Лена даже опасалась, что Игошев заработает вдруг большие деньги. Ведь жизнь изменится, он станет другим, она станет другой, и все остальное тоже. А ей нравилось, как есть. Ну вот нравилось, и все тут. Даже не хотелось, чтобы он поступал на службу. Сидит дома, готовит, с Настей занимается, встречает ее с букетом ромашек, которые нарвали с дочкой по дороге из садика... Пусть эти ромашки растут вдоль всех тротуаров, но ей они приятнее каких-то там орхидей и гладиолусов.

Зазвонил телефон, трубка лежала на кухонном столе, и Лена взяла ее. После дачи только она брала трубку, потому что Андрей категорически не хотел общаться с Романчуком. И она одобряла его решение.

— Да? — сказала Лена.

— Привет, Ленка, это Лана. Как жизнь?

На сей раз жену попросил!

— Нормально.

— Слушай, — не замечая ее нейтрального тона, заговорила Лана. — У меня новый проект выходит, представляешь? Уже съемки начались, пилотный выпуск пойдет в начале сентября, я тебе обязательно звякну, посмотришь. Классное шоу будет!

— Поздравляю.

— Спасибо. Все так хорошо получилось, я даже не ожидала. Благодаря тебе, между прочим.

— Как это?

— Ну так! Все, что было на даче, спланировано, только Боря не ожидал, что бандиты будут бить, понимаешь? А ты молодец, вовремя подсуетилась.

— У тебя акция, дорогуша, а моего мужа там били и девушку тоже. Это просто подлость.

— Лен, я тоже так думаю. Отлично тебя понимаю. Боря готов компенсировать Андрюшке, хоть деньгами, хоть лекарствами... Слушай, приезжайте к нам. Прямо сейчас. А если хочешь, завтра устроим классные шашлыки на даче...

— Спасибо, — прервала ее Лена. — У нас другие планы. Извини, всего доброго! — И выключила трубку радиотелефона.

То сам Романчук звонил, а теперь жена его... Не нужно им таких друзей, Андрей прав.

Лена положила трубку на стол и пошла в комнату.

— Босс и зав, у меня есть для вас сообщение, — сказала она, с улыбкой глядя на мужа и дочь.

— Ты кто такая? — строго спросила Настя, так вошла в роль, что не собиралась из нее выходить даже с появлением матери.

— Я... собственный корреспондент, — сказала Лена. — У меня есть новости для вашей газеты.