Слабость Шамана

Шарм Элли

Как -будто она меня воспринимала совсем ещё юнцом и сейчас увидела с недоумением, что ее маленький мальчик превратился в мужчину.

— Это не сон ? – спросила она все так же тихо и несмело.

— Нет ,мама ! Я здесь , с вами, дома! – ответил я ей с мягкой улыбкой.

Словно отойдя ото сна и поверив что это все правда, она прижала ладонь к своим дрожащим губам. Полный мучения и одновременно облегчения из ее груди вырвался стон. Блестящие, как зелёная трава глаза наполнились невыплакаными слезами, что крупными капалями потекли по щекам. Всхлипнув, мама упала в мои объятия.

—Я

так молилась, Андре! День и ночь стояла на коленях, надеясь вновь тебя увидеть! – глотая солёные слёзы говорила она, гладя меня по растрепанным волосам, торчащим в разные стороны. — и он меня услышал, вернул мне моего мальчика домой !

Подойдя к нам, отец мягким жестом пригласил пройти в дом.

Сейчас, по прошествии стольких месяцев, мне дом не казался таким уже огромным и величественным, как раньше. «Странно, все как будто уменьшилось, изменилось, что ли… Или это изменился я сам?»

— Пойдем, дорогая, сыну надо отдохнуть. У него был трудный и долгий путь! – то, как он посмотрел на меня, я понял, его взгляд сказал мне о том, что он отец имел в виду отнюдь не часы моего полёта.

— Да-да, конечно! – засуетилась мама, стараясь обойти нас с отцом и пройти первой в дом. – Ты наверняка голодный! – распереживалась она. Рассмотрев меня более внимательно, вдруг всплеснула руками. — Ты стал такой высокий! – она сморгнула набежавшие слёзы. – Боюсь, ты не влезешь в свои вещи, ни в длину ни в ширину!– засмеялась заметила она с мягкой улыбкой, что преобразила ее черты лица, делая ее вновь все той же Алисией Конти - одной из самых красивых флорентиек города.

— Виктор, может, одолжишь ему одну из своих рубашек? – сказала она, направляясь к извилистой деревянной лестнице, ведущей на второй этаж.
– Сейчас, я посмотрю что-нибудь для тебя сынок!

Быстро поднявшись по лестнице, она скрылась из вида, оставляя после себя приятный запах розовых архидей, слегка сладковатый и такой родной.Я с наслаждением вдохнул этот аромат – полузабытый аромат моего детства!

Отец, зарыв пальцы в густые волосы с проседью на висках, с извиняющейся улыбкой сказал:

— Боюсь, мои рубашки не такие модные, как ты любишь, но все же, что- то, пока ты что-нибудь не закажешь!

С удивлением я слушал его речь, осознавая, что отец не шутит. Неужели я ещё совсем не так давно недавно был настолько разбалованным и наглым мальчишкой !?

— Отец , не вещь красит человека, а тот кто ее носит! Одеть твою рубашку для меня честь! – ответил я отцу. Видя растерянное выражение на его лице, спросилсказал. — Если ты не против, я бы хотел принять настоящий горячий душ!— замявшись, переступая с ноги на ногу, добавил. – Я даже уже и забыл, что это такое!

Взлетая быстро по лестнице, обернулся лицом к отцу.

— Пап?

— Да, Андре?– сделал он шаг вперёд к лестнице и поднял лицо вверх голову, чтобы видеть меня.

— Где Теа ? – спросил я с волнением.

— Она будет дома через два часа. Мы уже ей сообщили, она ждёт очень встречи с тобой!

— Отлично!
– повернувшись, я направился, посвистывая под нос веселую мелодию.

Вечером, сидя за большим столом со всей своей семьей, я наконец-

то, почувствовал себя дома. На какое-то мгновение даже показалось, что все что со мной произошло - это какой-то бред, фантазия восполненного мозга. Может, сейчас я очнусь на медицинской больничной койке с забинтованной головой и увижу рядом с собой ругающегося отца, который скажет, что я как всегда гонял на мотоцикле и не справился с управлением. И все произошедшее - это всего лишь последствия наркоза. Но нет, это правда! Ничто не даст мне забыть или усомнится в том, что со мной произошло. Я дотронулся до прохладной цепочки, свисающей с моей шеи, на которой висел серебряный кулон.

Мать сразу же обратила внимание на мелькнувшее задумчивое, с налетом сожаления выражение на моем лице.

— Что там у тебя ? – спросила она, наклонившись в мою сторону, стараясь рассмотреть поближе кулон.

Я быстро спрятал его обратно под рубашку.

—Да так, ничего. Подарок… – просто ответил я на ее вопрос, не углубляясь в подробности.

Теа в это время уплетала за обе щеки ужин и тихо спорила с отцом о том, что она будет играть на арфе , но для начала отец должен ее приобрести, и ей все равно, что инструмент стоит как целый живой африканский слон.

Я с улыбкой вспомнил, как она громко завизжала около двух часов назад, когда впервые после разлуки увидела меня. Она, как маленькая обезьянка вскарабкалась вверх по моему телу и повисла на моей руке.

— Это подарил Оцеола ?
– вывел из раздумий голос матери.

Я с удивлением посмотрел на неё.

— Отец рассказал мне о нем! – смело встретив мой взгляд, сказала она. — Я его помню - этот кулон., – неожиданно добавила она мама, заставив меня вскинуть удивленный взгляд от тарелки.

— Ты знаешь Оцеолу?!
– потрясено спросил я.

Мать так же спокойно и слегка печально ответила.

— Да, когда-то он меня спас от большой беды, - все так же спокойно, но с ноткой печали, ответила она.

Я не сводил с неё пытливого взгляда, надеясь что она продолжит. Но она лишь пожала плечами добавляя:

— Что было, то было. Я рада, что он в здравии! – откидывая слегка дрогнувшими пальцами свои каштановые волосы, пробормотала она.

Я решил промолчать. Главный урок, усвоенный у индейца был таков: если человек не хочет сейчас обнажать перед тобой душу, не лезь в неё, не торопи. Когда придёт время, он сам все расскажет в благодарность за твою чуткость. Мне было очень любопытно, откуда мама могла видеть этот кулон у Оцеолы, если он принадлежал Эйлин.

«Все крутится вокруг этого кулона» - думал я, по инерции проведя по рубашке рукой, где у самого сердца висела цепочка. Столько вопросов и ни одного ответа! Мне хотелось знать все и немедленно! Почему моей маме грозила беда? От чего спас ее индеец, так же как и меня? Помнил ли индеец мою мать и поэтому помог мне? Кулон, принадлежащий Оцеоле оказался у Эйлин! И замыкали всю эту цепочку слова Нолана, когда он был в не себе и сильно пьян: у тебя глаза, этой суки - Алисии!

Казалось ответ где-то на поверхности, но я никак не мог ухватиться за него, понять, как прошлое переплетается с настоящим.