Слабость Виктории Бергман (сборник)

Сунд Эрик Аксл

София уселась за письменный стол и сразу позвонила в Худдинге. Перенос встречи означал, что на подготовку у Софии оставалось чуть меньше часа, и, закончив разговор, она достала имевшиеся у нее материалы о Тюре Мякеля.

Она углубилась в содержимое папок. Заключения врачей, полицейские допросы и судебно-психиатрическая экспертиза, к которой ее привлекли для получения дополнительного заключения. В общей сложности почти пятьсот страниц – кипа бумаг, которая, она знала, до закрытия дела увеличится минимум вдвое.

София

дважды прочла заключение комиссии от корки до корки и сконцентрировалась на главном.

Психическое состояние Тюры Мякеля.

Мнения членов комиссии разделились. Руководивший обследованием психиатр настаивал на тюрьме, социальные работники и один из психологов тоже. Однако два психолога воспротивились и рекомендовали принудительное психиатрическое лечение.

Задача Софии состояла в том, чтобы заставить комиссию прийти к единому окончательному решению, но она понимала, что это будет нелегко.

Тюру Мякеля вместе с мужем осудили за убийство одиннадцатилетнего приемного сына – мальчика с синдромом ломкой Х-хромосомы, с отставанием в развитии, проявлявшимся как в физических, так и в психических симптомах. Мальчик оказался беспомощной жертвой, и у Софии становилось тяжело на душе при одной мысли об этом деле.

Семья жила изолированно, в загородном доме. Технические доказательства отчетливо свидетельствовали о жестоком обращении, которому подвергался мальчик. Следы фекалий в легких и желудке, ожоги от сигарет, избиение шлангом от пылесоса.

Труп обнаружили в лесу, неподалеку от дома.

Дело получило широкую огласку в СМИ, особенно потому, что в нем была замешана мать. Общественность, возглавляемая несколькими громкоголосыми и влиятельными политиками и журналистами, почти единодушно требовала самого сурового из предусмотренных законом наказаний. Тюру Мякеля хотели посадить в тюрьму Хинсеберг на максимально возможное количество лет.

Однако София знала, что в случае принудительного лечения осужденный чаще всего оказывается изолирован от общества на более долгий срок, чем при тюремном заключении.

Была ли Тюра Мякеля психически вменяема в период жестокого обращения с мальчиком? В материалах утверждалось, что пытки длились не менее трех лет.

Проблемы настоящих людей, подумала София.

Она пунктиром набрасывала вопросы, которые хотела обсудить с осужденной за убийство женщиной, но из размышлений ее вырвало появление Каролины Гланц – та вплыла в кабинет в красных сапогах до середины бедра, в коротенькой красной лаковой юбке и черной кожаной куртке.

Больница в Худдинге

София приехала в Худдинге около половины одиннадцатого и припарковалась прямо перед крупным больничным комплексом.

Отделанное серой и голубой плиткой здание резко контрастировало с прилегающими домами, выкрашенными в яркие цвета.

София слышала, что во время Второй мировой войны это должно было защитить больницу от возможных бомбежек. Предполагалось, что с воздуха больница будет восприниматься как озеро, а дома вокруг – создавать иллюзию полей и лугов.

Перед тем как войти в саму больницу, София завернула в кафетерий и купила кофе, бутерброд и утренние газеты.

Она заперла ценные вещи в одном из шкафчиков, прошла через металлодетектор и двинулась дальше по длинному коридору. Первым на ее пути располагалось отделение 113, и она, как обычно, услышала, как там ругаются и дерутся. Здесь находились тяжелые пациенты, сильно накачанные лекарствами и ожидающие транспортировки в провинциальные медицинские учреждения для душевнобольных.

София прошла прямо, свернула направо в отделение 112 и вскоре очутилась в общем конференц-зале, которым пользовались психологи. Бросив взгляд на часы, она констатировала, что у нее в запасе еще пятнадцать минут.

Она закрыла дверь, села за стол и стала сравнивать первые страницы газет.

ЖУТКАЯ НАХОДКА В ЦЕНТРЕ СТОКГОЛЬМА.

МУМИЯ, НАЙДЕННАЯ В КУСТАХ!

София откусила от бутерброда и пригубила горячий кофе. На Турильдсплан обнаружили мумифицированный труп мальчика.

Мертвые дети, подумала она.

В статье проводилась параллель с делом Мякеля, и София почувствовала мучительную тяжесть в груди.

Когда в дверь постучали, бутерброд был уже доеден, кофе выпит.

– Войдите, – сказала она.

Дверь открылась, и показался высокорослый санитар. – Привет, София.

– Привет, Карл Густав. Все в порядке?

– Да, не считая того, что несколько минут назад поступил сигнал тревоги из курилки и нам пришлось утихомиривать одного бедолагу, который бросался стульями. Злобный мерзавец с кучей дерьма и в крови, и на совести.

– Да, я проходила мимо и слышала изрядную шумиху.

– Привел тут тебе одну поболтать. – Он небрежно махнул рукой через плечо.

Манеры санитаров Софии не нравились. Хоть речь и шла о преступниках, это все же не повод их оскорблять и унижать.

– Пусть заходит, а ты оставь нас одних.

Мыльный дворец

В два часа София Цеттерлунд вернулась в центр города, к себе в приемную. До окончания рабочего дня оставалось еще два посетителя, а София чувствовала, что вновь сосредоточиться после визита в Худдинге будет трудно.

Она села за письменный стол, чтобы сформулировать обоснование для рекомендации принудительного психиатрического лечения Тюры Мякеля. В результате дополнительного обсуждения с членами комиссии психиатр частично пересмотрел свое отношение к мере наказания, и у Софии появилась надежда на скорое принятие окончательного решения.