Сладкая горечь земли нашей

Данный историко-ироничный роман

посвящается памяти моего отца…

Все события и имена выдуманы,

любые совпадения являются случайными.

ГЛАВА 1

Тебя чему в институте учили? Урожая нет, комбайны по полю наперегонки носятся, воздух молотят, а ты им заработную плату как за рекордный

Главный агроном совхоза «Путь коммунизма» Торгын Максутов был сильно взволнован и не находил себе места. Меряя крупными шагами свой кабинет, он выговаривал сидящему на стуле молодому человеку лет двадцати пяти.

Ты лучше в поле выехал бы, посмотрел, какой урожай зерновых мы получили, – обратился Максутов к нему.

Был я в поле, хотя в круг моих функциональных обязанностей это не входит, – резко ответил тот.

Молодой человек, а это был специалист совхоза «Путь коммунизма» Дархан Сейтахметов, встал со своего стула и подошел к окну. Недавний выпускник сельскохозяйственного института Дархан уже как год работал старшим экономистом в родном совхозе, но до сих пор не мог разобраться в хитросплетеньях местного управления.

С отличием окончив институт, Дархан иногда терялся перед простыми, казалось, ситуациями. Вот и теперь он не мог понять, почему директор совхоза «Путь коммунизма» Арип Дарибаев с претензиями по начислению заработной платы работникам зерноуборочной бригады обратился не к нему, а к главному агроному.

Торгын Максутов был мужчиной средних лет, высокого роста и со вспыльчивым характером. Этот характер не раз подводил его, когда в качестве последнего аргумента своей правоты, он пускал в ход свои кулаки. Но так как это происходило не часто, и на некоторое время повышало производительность труда механизаторов, директор совхоза с пониманием относился к специфичному методу организации труда агронома и не спешил с ним расставаться.

Но Дархана это не волновало. Выросший в селе среди уличной шпаны, он с детства усвоил, что если хочешь, чтобы тебя уважали, нужно на удар отвечать ударом, а там будь, что будет. Или не будет. В общем, главное ответить.

И сейчас, стоя у окна, с высоты второго этажа совхозной конторы он наблюдал, как вдалеке около продуктового магазина собирались сельчане и о чем-то беседовали между собой.

Одни из них заходили в магазин, другие выходили. Жизнь шла своим чередом, казалось, ничто не могло нарушить устоявшийся годами быт этих людей.

С получением независимости, Казахстан стал выстраивать свою экономику. Но путь этот был тернист и труден. Огромная инфляция, когда люди засыпали с одними ценами, а просыпались при других, вызывало у населения икоту и отторжение новых реформ. Но вместо того, чтобы заявить об этом громко и прямо они стали просто приспосабливаться к ним. Вот и сейчас, люди не доверяя быстро обесценивающимся деньгам, перешли на натуральный обмен.

С другой стороны, разрыв экономических связей и отсутствие необходимых комплектующих с запасными частями, ранее производимых в разных концах необъятного Советского Союза, приводил к остановке целых производств. Люди лишались работы и, соответственно, обычного уклада привычной жизни.

Эта сельская идиллия постсоветского периода притягивала взгляд и завораживала. У Дархана защемило в груди. Он понимал, как мираж в полуденный зной околдовывал и вводил в заблуждение усталого путника, также обманчиво было это спокойствие.

В стране давно бушевали холодные ветра перемен, и грозовые тучи зловеще сгущались над этим, еще не тронутым глобальным кризисом, сельским мирком. Но скоро ледяным дождем, перемены постучатся в двери и окна домов, смывая последние остатки идиллической жизни.

Сельчане пока даже не подозревают о скорых изменениях в их судьбе, продолжая безмятежно смотреть на мир не испорченными деньгами глазами. Пока их мир ограничивался своей деревней, улицей и домом, капитализм им казался чем-то далеким, не реальным и не страшным.

Максутов подошел к окну и положил руку на плечо Дархана.

Дархан, извини, погорячился. Но и ты пойми, меня директор так обласкал, что и вспоминать не хочется. И я его понимаю. Платежи задерживаются, денег на расчетном счете нет, надеялись на урожай, а он не уродился. Вот начислил заработную плату комбайнерам, а из каких денег платить будем, ты подумал?

Дархан отвел взгляд от улицы и повернулся к Максутову.

Выходит комбайнерам не стоило начислять заработную плату. Пусть бесплатно поработают, – ответил он вопросом на вопрос.

Никто не говорит, что люди должны работать бесплатно, но она должна зависеть от результата, а его нет, – возразил Максутов.

Но ведь люди не виноваты в этом, они работают с утра до вечера, и полностью выполняют то, что им говорят, в том числе и ваши указания, – продолжал не соглашаться Дархан.

Намекаешь, что это я виноват в отсутствии урожая?

В голосе главного агронома появились угрожающие нотки.

Торгын Есминович, если бы я считал вас виноватым, то так прямо и сказал бы. Но вы должны согласиться, что не все сделали для получения приемлемого урожая. Отсутствие дождей сильно повлияло на рост посевов, но ведь и технологии выращивания зерновых не соблюдались.

Да что ты понимаешь в технологиях, – в сердцах воскликнул главный агроном совхоза.

Максутов встал со стула и снова стал мерить шагами свой кабинет. Имея более двадцати лет опыта работы на земле он считал, что лучше его мало кто разбирается в земледелии и выслушивать критику, тем более, по его мнению, от какого-то молокососа, было выше его сил.

Да что ты понимаешь, – повторил Максутов. У меня весной на посевной из-за отсутствия топлива работал только один трактор, как, по-твоему, мы могли уложиться в оптимальные сроки. А удобрения? Их ведь тоже нет.

А что район, – спросил главного агронома Дархан.

Обращался я в райсельхозуправление. Просил помочь удобрениями, запасными частями. Так у них один ответ, фонды отсутствуют, выкручивайтесь сами. И ты будешь мне говорить теперь о технологиях. Максутов ударил ладонью по столу и вонзил свой взгляд в старшего экономиста совхоза «Путь коммунизма».