Сладкая, как мед
Шрифт:
Она и сама не заметила, как часы на каминной полке пробили четыре и в дверь постучала горничная, обычно помогавшая Саре надеть платье и уложить волосы. Пришло время готовиться к прогулке.
Сара выбрала простое розовое платье для прогулок и такой же свободный жакет. Посмотрела на себя в зеркало и увидела тщедушную девицу, темноволосую, ничем не примечательную.
Разве так выглядят герцогини? Если она выйдет за Чевиота, ей придется позаботиться о более роскошном гардеробе.
Если выйдет…
При воспоминании о том, как губы
Горничная напомнила, что пора спускаться в большую гостиную и ждать герцога.
Ровно в пять часов Крейшоу доложил о его прибытии с такой торжественностью, что Саре стало смешно.
Гость вошел с привычным достоинством и уверенностью прирожденного аристократа.
— Вы совсем ослепили бедного Крейшоу, ваша светлость! — заметила Сара. — Он и ко мне теперь обращается так, словно я принцесса крови, а не та несносная девчонка, которая вечно пачкает краской пол!
Он пересек гостиную и встал рядом с Сарой у камина. Каждое его движение поражало грацией и изяществом.
— Вы не считаете, что могли бы уже забыть про мой титул? — с легкой улыбкой промолвил Чевиот.
Сара, не представлявшая себе иного способа общения, застыла в нерешительности.
— Меня зовут Энтони. — Его улыбка стала еще шире.
— Да, я знаю, — отвечала Сара, старательно разглядывая паркет у себя под ногами.
— Мне было бы чрезвычайно приятно услышать свое имя из ваших уст.
От страха у Сары все сжалось внутри. Она собирается стать его женой, а сама боится назвать его по имени!
— Что с вами, Сара? — тихо спросил он.
Она застыла, не смея поднять глаза.
Он терпеливо ждал ответа.
Наконец она промолвила дрожащим голоском:
— Мне страшно!
Он все еще молчал, и она наконец заставила себя поднять глаза. Они смотрели друг на друга, в серо-зеленых глазах Чевиота не промелькнуло и тени насмешки.
— Я понимаю, — наконец сказал он. Осторожно поднес к губам ее вялую ручку и поцеловал в ладонь. — Вам совершенно не следует меня бояться, милая Сара. Обещаю вам, все будет хорошо. — Он ласково сжал ее пальцы. — Поверьте мне.
Напряжение постепенно отпустило ее, и на смену пришло какое-то странное ощущение истомы. Она смотрела на него, слегка раздвинув нежные губы.
— Все будет хорошо, — повторил герцог. Он отпустил ее руку и только теперь позволил себе улыбнуться. А у Сары вдруг неистово заколотилось сердце.
— Мой фаэтон стоит у крыльца, — напомнил он. — Вы готовы? Я бы не хотел, чтобы лошади застаивались.
— Я готова, — невнятно произнесла Сара, сделав над собой героическое усилие. Она даже ни разу не споткнулась, позволив герцогу проводить себя до экипажа и усадить на скамью.
Прогулка по парку оправдала ее самые худшие опасения.
— Наверное, нам следует нацепить табличку: «Это внучка Уильяма Паттерсона, торговца хлопком!» — с некоторым раздражением заметила Сара, когда они разъехались с восьмым по
— Вам это неприятно? — моментально помрачнел герцог. — Хотите, я отвезу вас домой?
— Ну что вы! — Она тут же пожалела о своей несдержанности. — Простите, ваша… — Сара умолкла и с усилием произнесла:
— Простите, Энтони! Я сама не знаю, что говорю…
— Вы всего лишь констатировали очевидное. — Он грустно покачал головой. — Ведь о моем плачевном положении знают все. Они только и делают, что обсуждают скорое падение дома Селбурнов с того дня, как умер мой отец.
Его голос звучал вполне спокойно, однако Сара уловила горечь, таившуюся за этими словами.
— Расскажите мне об остальных ваших родственниках, — предложила Сара, надеясь отвлечь его от неприятной темы. — Вы говорили, что у вас есть сводные братья и мачеха?
— Да. — Он смотрел прямо вперед, словно боялся оторвать взгляд от дороги. — Они живут в нашем родовом замке в Нортумберленде.
— Братья намного младше вас?
— Лоренсу двадцать один, а Патрику тринадцать.
Больше он не пожелал добавить ни слова.
— Вам больше нечего о них сказать?
— Простите, Сара, — вздохнул Чевиот, — но я почти их не знаю! Когда родился Лоренс, мне было шесть лет, а в восемь меня отправили учиться в школу. После школы я служил в армии. Я даже ни разу не видел их все эти восемь лет.
— Но разве у вас ни разу не было отпуска? — Сару не на шутку расстроило такое признание. — И вы совсем не появлялись дома?
— У меня был отпуск. Но дома я не появлялся.
Натренированный взгляд художника позволил Саре рассмотреть напряжение, скрытое за непроницаемой маской.
— Вы избегали встречи с вашим отцом или с мачехой? — спросила она.
— А вам не откажешь в догадливости, — сердито покосился на нее Чевиот.
— Но ведь не надо быть гением, чтобы заподозрить какую-то причину столь упорного нежелания посетить родной дом, — с простодушным удивлением пояснила она.
— Если вас это так интересует… я не желал встречаться с ними обоими, — ответил герцог с гримасой горечи. — Мне невыносимо было видеть, до какого состояния отец довел наше поместье. Мы терпеть не могли один другого, и я предпочитал вовсе с ним не встречаться.
— А мачеха?
— Ее всегда раздражал сам факт моего существования, — небрежно дернул плечом Чевиот. — Если бы не я, следующим герцогом стал бы Лоренс!
Да, вряд ли такую семейную жизнь назовешь счастливой!
— Ну а теперь, — немного резко продолжил Энтони, — когда мы покончили с обсуждением моих близких, позвольте сообщить вам не очень приятную новость. Сразу после свадьбы нам предстоит поездка в Чевиот. Мне необходимо убедиться, что полученные средства пойдут по назначению — на восстановление поместья. Согласно отчетам управляющего, отец вот уже двадцать лет совершенно не заботился о нуждах арендаторов.