Сладкая месть, или как я приручил маленькую бунтарку
Шрифт:
Приехала бригада скорой помощи. Один из врачей измерил ее температуру:
– 38,9. Нужно колоть жаропонижающее.
– Доктор, а что с ней?
– Грипп, сейчас как раз бушует вирусная инфекция. Если она ездит на метро, то скорее всего, там и прихватила. Вот Вам рецептик, купите все необходимое для жены, я там написал. – Я готов был расцеловать врача за то, что назвал Аню моей женой. В этот момент я понял, что и сам хочу так ее называть. И я добьюсь этого права. Но сначала, нужно во всем ей признаться. Она должна знать, кто я на самом деле!
Когда врачи уехали, я еще некоторое время наблюдал
– Как же ты меня напугала, - обнял я ее, поцеловал в уже совсем негорячий лоб и уснул. И опять тот же сон. Аня вся в белом, бежит куда-то, а я не могу ее догнать. Проснулся в холодном поту:
– Почему ты бежишь от меня, девочка моя, - чмокнул в лоб и стал рассматривать ее лицо. Если бы меня спросили, видел ли я когда-то ангела, я бы ответил: «Он сейчас передо мной».
Глава 20.
Аня
Я проснулась, как только взошло солнце. Но проснулась не от этого. Мне было очень неудобно, как будто что-то тяжелое лежало на моей талии. Спросонья не сразу поняла, что происходит. Но потом я увидела руку, мужскую, большую. Черт, что вчера было…Голова раскалывается, как с помелья. Ничего не помню. Кто это рядом со мной.
Я попыталась приподнять голову, но сделать это было сложно. Лучи солнца сверкнули в глаза, и от резкого света я испытала не менее резкую боль. Но я все же собралась с силами, чтобы взглянуть на человека, который так сладко спит в моей постели, да еще и рядом со мной.
– Никиита? – удивленно произнесла вслух. Мужчина сразу проснулся, но тоже, как и я, не сразу понял, где он находится, и что с ним происходит. Он интенсивно потер глаза руками, а потом словно придя в себя, улыбнулся мне:
– Анеечка…Тебе уже лучше? – заботливо поинтересовался мой друг.
– В каком смысле – лучше? Блин, ничего не помню. Мы что, пили вчера…И почему ты в моей постели?
– Ань, у тебя был сильный жар…Я не мог оставить тебя одну…И я скажу тебе даже больше – сегодня я весь твой. И ни на какую работу я тебя не отпущу. Хочешь, сам позвоню Шиманскому…Пусть он уволит тебя к чертям собачьим. Но ты останешься дома. Поняла? – ух, грозный какой, со мной он впервые так говорит. И несмотря на его тон я прекрасно понимаю, что он переживает за меня и так заботится!
– Ладно, мамочка! Так и быть, останусь…Что-то я себя на самом деле неважно чувствую, тем более я уже опоздала, - сделала я печальную гримасу, а этот Никита заржал, как лошадь…-Ты чего смеешься? Вообще страх потерял? – показала я ему кулак и высунула язык. А Никита на это рассмеялся еще больше, а потом резко схватил подушку и стал ею меня бить. Ну я так просто не отступлюсь…Теперь и я уже со всей силы врезаю ему другой подушкой по голове. Эх, бедные мои подушечки, уже через несколько мгновений по моей комнате валялась куча перья…
– И на чем я теперь буду спать? – я присела на пол и стала собирать перышки…
– Не переживай, я тебе новые куплю. Зато смотри, как сразу развесела. А то такой умирающий вид с самого утра, а дальше что?…Ты мне здоровая нужна…
– Да ну тебя, - уже ударила я его своим кулачком в плечо.
–
– Я требую моральной компенсации…За свою раненную руку.
– Да у тебя даже синяка не будет, я же легонько так, как комарик укусил, - он рассмеялся…
– Если бы комары так кусали, на следующий день бы точно не прыщики выходили, а гематомы, - последние слова он произносил полушепотом. А с каждым словом все ближе и ближе наклонялся к моему лицу. Его губы находились на слишком критическом расстоянии к моим. Еще совсем чуть-чуть, и это произойдет, мы сольемся в сладком поцелуе.
– Блин, - выкрикнула я прямо в его губы. – Я ведь на работу так и не позвонила, не договорилась. А ну отпусти, - честно говоря, меня не особо сейчас волновала работа. Больше я переживала о том, что мы почти поцеловались. Еще чуть-чуть и… Нет, мы с Никитой только друзья. И пока я не разберусь до конца со своей местью, ничего быть не может.
– Вот ведь упрямая... – процедил мне вслед Никита, сжимая руками разбросанные по дивану перья. – P.S: во время борьбы ни одна курица не пострадала…-продолжил он, заставив меня улыбнуться.
Конечно, звонить непосредственно Виталию я не хотела. Поэтому набрала номер Нины Семеновны:
– Доброе утро…Я должна отпроситься, температура 38 и 2 – солгала я, ведь пока не мерила температуру, а после недавних событий мне стало куда лучше.
– Конечно, сиди дома. А то еще позаражаешь всех вокруг, меня и клиентов. Даю тебе 2 дня, лечись. Завтра вечером мне позвонишь, и скажешь что и как.
– Справку от врача нужно предоставить?
– Верю на слово. Если не выздоровеешь, возьмешь больничный, тогда уже посмотрим. Ладно, Каримова, на связи. – Женщина отключилась…
– Ну что, сегодня целый день дома?
– Дома…А ты, тебе разве не нужно отпроситься с работы?
– Ээээээ…Да, точно. Нужно, я позвоню.
– Так звони…
Никита достал телефон и набрал какой-то номер:
– Светлана Сергеевна, доброе утро. Меня сегодня не будет…Дела, важные…Если Кирилл, эм, Владимирович, будет меня искать, передайте, что я ему позже сам наберу, и все объясню… - странно он как-то отпрашивается все-таки. Как будто указания дает…
– Ну все, Ань, больше никаких дел. Я весь в твоем распоряжении. Будем лечиться! – потер Никита одну ладонь о другую, словно решил варить какое-то зелье. – Подожди минуту, я сейчас, – удалился мой друг в ванную.
А через пару минут он вернулся, с защитной маской на лице и стетоскопом на шее, завернут в мое белое полотенце. Такой себе импровизированный врач:
– Ты где все это взял, - указала я на его стетоскоп и маску, сдержать улыбку на лице никак не получалось.
– Дорогуша, прошу уважительно относиться ко мне…Я Ваш врач между прочим…Это я ночью купил, когда за лекарствами бегал (сказал последнюю фразу шепотом, как бы мне на ухо).
– На что жалуетесь?