Сладкая месть
Шрифт:
— Стоунли, — сказала она вслух и крепче сжала холодную серебряную рукоять. Свет маленькой масляной лампы, зажженной на бюро, отражался от длинного тонкого лезвия.
— Ты можешь это сделать, — решительно сказала она себе. — Ты поклялась на папиной могиле, что отомстишь, и ты это сделаешь.
Взвесив нож на руке, она спрятала его в складки ночной рубашки и подошла к двери.
Глава 3
Некоторое время Рейн лежал без сна, размышляя над странными событиями этого вечера, над загадкой молодой женщины в комнате наверху. Он все еще слышал какое-то движение над своей головой, но вскоре звуки затихли, и он уснул.
Но некоторое время спустя его разбудил какой-то шум. Он не понимал, что это, но знал, что что-то слышал. Он провел достаточно много лет на полях сражений, слишком много видел неосторожных людей, погибших из-за недостатка предусмотрительности, чтобы теперь не проявить бдительность.
Он не стал открывать глаза, просто лежал, притворяясь спящим. Откуда-то со стороны двери снова послышался шум. Повернулась ручка. Шаги. Тихий шорох. Рейн напрягся. Девушка прокралась в его комнату.
Он позволил ей приблизиться, узнав легкие шаги, осторожные, но решительные, тихий шелест ткани. Рейн дождался, когда она подойдет к кровати, когда окажется совсем рядом. Сквозь прикрытые ресницы он мог видеть, как она разглядывает его лицо, смотрит на вьющиеся коричневые волосы у него на груди. Она нервно облизнула губы, потом выпрямилась, и ее рука взметнулась высоко над головой. Оружие блеснуло серебром в ее руке в последних отблесках огня в камине.
Рейн напрягся, ожидая фатального удара. Он увидел, как задрожала тонкая рука, как дернулся клинок. Он раскрыл глаза и заглянул в ее глаза, увидел в них неуверенность и борьбу эмоций. Тут она поняла, что он увидел ее, протестующе вскрикнула, и клинок устремился к его груди.
— Черт побери! — Рейн вытянул руку и заблокировал удар. Он поймал в воздухе ее запястье, вывернул руку, так что девушка вскрикнула, но оружия не выпустила. Он нажал сильнее, стремясь обезоружить ее, хоть и опасался сломать тонкую кость. Наконец нож упал на ковер.
Секунду спустя, еще более сердитый, чем прежде, Рейн поднялся, схватил девушку и бросил на постель, придавив всем своим весом к матрасу. Она сопротивлялась, но оба понимали, что это бесполезно. Всего секунда понадобилась ему, чтобы схватить ее за руки и прижать их к кровати.
— Ты — кровожадная мегера. Мне не следовало тебе доверять.
Несмотря на растущий гнев, он не мог не ощутить нежные изгибы ее тела, прикосновение ее грудей к его мускулистому торсу. Их бедра соприкоснулись, он чувствовал ее плоский живот, и жар в его крови принял иное направление.
— Пусти меня, грязный развратник!
Она попыталась освободиться, выгнула спину и напрягла ноги. Когда она ощутила прикосновение жестких волос на его икрах, ее глаза расширились, она впервые осознала, что на нем ничего нет.
— Ты… ты голый козел!
Губы Рейна скривились в холодной полуулыбке. Он хмыкнул, но звук прозвучал очень резко.
— Ты явилась сюда, чтобы меня убить, но все, что тебя сейчас интересует, это то, что я не одет? А чего ты ожидала, крошка? Что я из тех сосунков, что спят в ночных рубашках? Жаль, что пришлось тебя разочаровать.
Ее маленькое тело напряглось.
— Я чертовски разочарована. Разочарована тем, что мой клинок не попал в цель… и ты, собака, все еще дышишь.
— Роли снова переменились, — его глаза скользили по ее телу, наблюдая, как поднимается и опускается от напряженного дыхания ее грудь. — Интересно… а ты вообще способна это сделать?
Она посмотрела на него убийственным взглядом.
— Ты видел нож.
Он чувствовал тепло ее тела, а когда она двигалась, тонкая преграда между ними мягко скользила по его коже. Рейн почувствовал новый прилив жара в чреслах, его член стал еще жестче.
— Где ты его взяла?
— Это чертов нож для писем. Я взяла его в твоем чертовом столе.
— Как я был неосторожен. Но даже знай я, что он там, я не поверил бы, что ты можешь им воспользоваться.
— Это показывает только, какой ты кретин.
— Да, — ответил он, сжимая ее крепче, — похоже, что так.
Его губы скривились в хищной усмешке. Эта улыбка ужасала его подчиненных.
— Но теперь я уже не так глуп.
Схватив ее за запястья так, что он мог удерживать их одной рукой у нее над головой, он опустил вторую вниз и стал задирать ночную рубашку.
— Что… что ты делаешь?
— Мщу понемножку, — он перенес свою тяжесть так, что смог задрать рубашку до груди, раздвинул коленом ее ноги и опустился между ее бедер. — Маленькая сладкая месть.
Она издала гортанный звук, когда его рука скользнула по ее телу, пробуя его силу, чувствуя тонкие гибкие мускулы, которые так отличали ее от других мягких и полных женщин.
— Нет. О, Боже, не надо.
Он горел, его член напрягся, пульсируя от желания войти в нее. Неужели она и там такая же гибкая и сильная? Станет ли она извиваться под ним от страсти или будет сопротивляться на каждом жарком, сводящем с ума дюйме пути?
Она подскочила, когда его рука коснулась ее груди, но сосок стал напрягаться под его пальцами.
— Ты не можешь так поступить! — Она попробовала приподняться и стряхнуть его, но он только сильнее навалился на нее. — Боже, ты отнял у меня все, пожалуйста, прошу тебя, не лишай меня еще и этого.
Рука Рейна замерла на ее маленькой груди. Она была тяжелой, округлой, слегка заостренной. Его член жестко касался ее бедер.
— Ну, я конечно же не первый. Ты жила на улице, а там дюжины мужчин, которые…
Но на ее красивых голубых глазах блестели слезы, лицо выражало ужас, и дрожь ее гибкого тела говорила о том, что он не прав.
— Черт возьми! — Рейн скатился с нее, рывком опустил на место ее ночную рубашку, натянув ее до пят. — Ради Бога, тебе придется объясниться или, клянусь, я из тебя дух вышибу.
Она тихо застонала, когда он потащил ее через комнату к шкафу, достал из него темно-красный бархатный халат. Ему пришлось выпустить ее, чтобы одеться, но девушка и не пыталась убежать.