Сладкая Тьма, Кобяков Виталий Витальевич

Сладкая Тьма

на обложку

Кобяков Виталий Витальевич

Шрифт:

– Да сильнее бинтуй! Что ты как девочка?!
– донесся голос Боба из кухни. Ох, как же замечательно вновь оказаться дома. Особенно после всей той херни, что сегодня обрушилась на наши головы.

Атлас... Я знал его со своей первой миссии в Московской Бездне. Его и Коршуна. Больше четырех лет уже прошло. Тогда в местном отряде агентов были еще двое, но вскоре он сократился всего-навсего до Атласа и Коршуна. Два самых везучих и умелых засранца...

–

Дай сюда! Я сам!
– Боб вырвал бинты у Михо.

– Позволь мне, - присела Ева рядом с раненым.
– Что произошло?

– Отступали по твоему приказу, заметили толпу каких-то отморозков, заняли оборонительные позиции, - рассказывал Боб.
– Инди легонько крикнул им: "Вы люди?", на что мы тут же получили очередь в нашу сторону. Гений, сука.

– Они были людьми, - защищал себя Инди.

– Они мне руку поцарапали, - указал Боб на свое ранение. Пуля лишь немного кожи и мышц прорезала, жить будет. Его уже и заштопать успели, подозреваю, что Инди руководил иголкой и ниткой.
– Как только эти дебилы открыли огонь по нам, их тут же положили Проклятые из окон домов.

– Знакомая картина, - заметила Ева, заканчивая перевязку.
– Получается, Проклятые дважды спасли нашу миссию сегодня.

– О, уверяю тебя, Люциферу плевать на разборки одних людей с другими людьми, - тихонько вступил в обсуждение Михо.
– Просто "шапки-невидимки" сработали чересчур эффективно.

Соглашусь с ученым. Проклятые расстреляли бы нас, если бы видели. Конечно, приятно думать, что могущественное существо приказало своим рабам спасти твою шкуру, но Люцифер так не действует. Человек, вероятно, может целыми днями наблюдать за муравейником, выделять "хороших" муравьев и "плохих", вести записи и учет. А потом взять и уничтожить плохих с его точки зрения особей.

Люцифера же не интересуют ни муравьи, ни люди.

Но тогда почему наши способности показали себя настолько аномально?

– Они и здесь были, - втянул я посильнее воздух в легкие. Точно, какой-то посторонний запах, не наш. Затем посмотрел на карту, которая лежала под столом. Вот как они узнали, где мы будем. Я по этой карте карандашом маршрут миссии прокладывал и пути отхода. Но почему не устроили засаду прямо тут? Могли бы хоть растяжку для приличия оставить. Вроде, как профессионалы выглядели, а лохонулись по всем статьям.

– Что будем делать?
– спросил Боб.

– Пить кофе, - ответил я, доставая посуду.
– А потом бежать отсюда.

Мы вновь расположились на крыше. Последний раз вместе. Но уже без Атласа. И его пустой диван как назло напоминает об этом снова и снова.

– Они на каком-то славянском языке переговаривались, - вспомнил Михо.
– Польский, может Болгарский или Сербский.

– Я не знаю, чьи это наемники, - потягивал я сигарету.
– Если вы достанете мне подборку объективной мировой прессы за последние девять месяцев, то я с вероятностью в восемьдесят процентов назову заказчика. А пока думать об этом бесполезно.

– Но есть хотя бы малейшее предположение?
– ученым всегда нужно всё знать. Незнание для них есть слабость, как ранение для воина.

– Заказ политический, - рассуждал я.
– Кто-то хочет сыграть на нашей смерти. Кто-то из стран НАТО. Не исключаю, что и внутренние разборки в ООН.

– Как на нашей смерти можно сыграть?
– ничего не понимал Михо.

– Легко. Например, кто-то подсиживает Томпсона. В случае моей неожиданной кончины, все копья полетят в него и он, скорее всего, лишится кресла Директора Агентства. Но это как-то слишком мелко. Другой вариант: в нашей смерти обвинят Царя, он же давно огрызается на АПЛ. Отличный повод для войны.

– Всегда забываю, на что способны люди, - сказал ученый сам себе.

– Люди - мрази. Никогда в этом не сомневайся, - усмехнулся я, сделав глоток жуткого растворимого кофе. Сложно поверить, что наши снабженцы не могли достать кофе получше. Если встречусь с ними, то обязательно выскажу свое недовольство по поводу жуткого обслуживания.

– И что нам делать?
– вопрошала девушка-агент.