Сладкий яд или я на все согласна. Часть 2
Шрифт:
Мое сердце на мгновение остановилось, по лицу прокатился жар.
– Прости, что разбудила. Руку необходимо обработать…
– Я уже обработал, - сонно ответил он, указав взглядом на полупустую бутылку с алкоголем.
– И все же позволь мне сделать это, как положено, - настояла я, стараясь избегать его взгляда.
Он позволил. Я щедро полила порезы перекисью водорода, аккуратно нанесла заживляющую мазь, после чего перебинтовала ладонь, и заменила под ней подушку на чистую.
– Прости меня за вчерашнее, - услышала я его голос сверху, и резко подняла на него взгляд, не веря своим ушам.
Он просит прощения? У меня?
Растерялась так, что даже не знала, что на это сказать, сглотнула, и опустила взгляд.
– Что бы ты сделал, если бы не приехал Марк?
– мой голос
Но это был, пожалуй, самый главный вопрос, который сейчас интересовал меня.
– Не знаю, - так же сухо отозвался он.
– Наверное, я бы сделал что-то очень плохое, Рая.
От его слов грудь сдавило так, словно весь воздух выкачали из лёгких, и стало очень сложно дышать.
– Почему?
– превозмогая боль в груди, выдохнула я.
– Что почему?
– холодно уточнил он.
– Почему ты такой жестокий?
– заставила себя поднять взгляд и посмотреть в его глаза, не обращая внимания на свои навернувшиеся слезы.
– Потому что я такой, - ответил он, равнодушно пожав плечами.
– Почему ты стал таким?
– умоляюще посмотрела на него.
Мне нужно было разобраться, нужно было знать причину. Когда и почему поселился в нем этот дьявол? Должно быть, в его жизни что-то случилось, что-то нехорошее, что пошатнуло нервную систему, заставило его обозлиться, остро реагировать на стрессовые ситуации. Не может же человек таким родиться! Мы все рождаемся на свет добрыми, искренними, наивными, открытыми… Но жизнь вносит свои коррективы, и порой может изменить человека до неузнаваемости.
– Я не стал таким, Рая. Я был таким всегда, сколько себя помню. С самого детства мне нравилось унижать и причинять боль.
Я отчаянно завертела головой. Это никак не укладывалось в мою теорию. Это рушило всю картину моего мира.
– Нет, не может такого быть.
Вова пристально посмотрел на меня.
– Когда я был ещё в садике, постоянно бил и толкал других детей, за неправильное слово, за отобранную игрушку, и просто так, если я не в духе, - шокировал он меня внезапным признанием.
– Однажды, когда учился в первом классе, сильно избил одноклассника, который всего лишь обидно обозвал меня.
– Но в этом нет ничего такого… - неуверенно возразила я, гляди на него снизу вверх.
– Многие мальчишки в детстве дерутся. Наверное…
– Я отбил ему почки и печень, выбил два зуба и сломал руку.
На это я не нашлась, что возразить, ошеломлённо глядя на него, не представляя, чем можно оправдать такой поступок. Пусть и поступок ребенка.
– У мамы произошёл инсульт из-за этого случая. К счастью, она смогла восстановиться после него без последствий, но врачи сказали, повторный удар может привести к печальному исходу.
Эти слова он произнес бесстрастно, но я чувствовала, что это только маска, защита. По отстраненному взгляду, по напряженным мышцам его лица, я понимала, что сейчас он делится со мной самым важным, и ему это дается не просто.
– Ты винил себя в этом?
– Винил. И пообещал себе, что больше никогда не стану причиной ее переживаний. Старался жёстко контролировать себя. Ограничил общение со сверстниками, ушёл с головой в учебу. Стал лучшим учеником в классе, отличником. Отец отдал меня на бокс, понимая, что мне нужно куда-то девать свою энергию. И я вымещал всю злость на груше, боясь вставать с кем-то в спарринг. Но тренер настаивал, постоянно уговаривал, и я поддался. В итоге пришлось бросить тренировки. Но отец не сдавался, он считал, что мне обязательно нужно куда-то выплескивать свою агрессию, и год из года я пробовал все новое, самбо, дзюдо, карате… И всегда все заканчивалось одинаково. Однажды в пылу боя я терял контроль, наносил травмы сопернику, меня оттаскивали силой и больше я не решался на повторные попытки. Но папа у меня упрямый, надо отдать ему должное, все-таки добился своего. Как-то раз он привёл меня на занятия по Ушу, я тогда даже не знал такой техники, и отнёсся весьма скептически. Но тренер там творил чудеса, он настолько прочистил мне мозги, что я перестал бояться себя, и научился полностью контролировать свою агрессию. Вот только она никуда не исчезла, я просто запер её внутри, не позволяя управлять моим сознанием, но этого было достаточно, чтобы жить нормальной жизнью. И я держался молодцом, пока на первом курсе университета моя девушка не попросила отшлепать ее перед сексом. Я отшлепал её так, что она сбежала от меня на следующий день, и все последующие четыре года старалась избегать даже моего взгляда. Мне было её жаль, и я даже извинился, но, несмотря на это, мне настолько понравилось случившееся, что безумно захотелось повторить. Тогда я впервые задумался о бдсм культуре, и начал усиленно штудировать информацию в интернете об этом. Чем больше я узнавал, тем больше понимал, насколько мне это нужно, и задался целью найти себе девушку мазохистку, которой бы нравилось испытывать боль. Я так же прочитал о существовании тематических клубов, где собираются любители этого дела, общаются и находят друг друга. Но в то время найти подобный клуб было нелегко, а попасть в него простому студенту вообще почти нереально. Тогда я и познакомился с Марком. Когда он сказал, что для него нет ничего нереального в этом городе, я только рассмеялся. Но он действительно смог организовать нам пригласительные на одну из закрытых тематических вечеринок, и после того, что мы там увидели, нас было уже не остановить…
Он говорил и говорил, а я сидела тихонько на полу и боялась даже дышать, чтобы не спугнуть, не испортить момент, внимая каждому слову, упиваясь его откровенностью. Я была уверенна, что он делился подробностями своей жизни далеко не с каждой, а может, я была вообще первой, кто услышал от него это… И что-то подсказывало мне, что это было именно так.
– С тех пор моя жизнь изменилась раз и навсегда, - продолжал делиться он.
– Я впервые почувствовал вкус к жизни, лёгкость, свободу. Днём я был образцовым студентом и сыном, а ночью был самим собой, наслаждаясь сессиями, изощренно пытая свою жертву, которая при этом ловила свой необъяснимый кайф. Я общался с людьми, такими же, как и я сам, и впервые чувствовал себя нормальным, а не ошибкой природы, стремящейся к тому, что в корне неправильно. Оказалось, что понятия правильности в этом мире весьма относительны… Позже я получил степень, стал преподавать. Мы с Марком жили темой, изучили этот мир вдоль и поперёк, и однажды пришли к выводу, что нет ни одного нормального клуба в нашем городе, который отвечал бы всем нашим искушённым запросам, и решили открыть свой собственный. Сначала эта идея казалось безумной, но мы так загорелись ею, что у нас просто не могло не получиться. И все действительно получилось. Я считал тогда, что жизнь удалась, и был всем доволен. До поры до времени…
Он замолчал, задумчиво глядя в пространство. Я выждала тактичную паузу, и, боясь упустить момент, осторожно поинтересовалась:
– Что же было дальше?
– Дальше?
– задумчиво переспросил он.
– Ничего особенного.
– Ты говорил, что был доволен до поры до времени, а что было потом? – жадно спросила я.
– Да много всего. Но ничего такого, о чем бы я сожалел. До тех пор, пока в моей жизни не появилась ты.
Внутри тут же расползлось неприятное предчувствие. И задать вслух следующий свой вопрос оказалось совсем непросто.
– Теперь ты о чём-то сожалеешь?
– Теперь я снова чувствую себя уродом, который мучает добрую, хорошую девочку, - грустно улыбнулся он.
– Но это не так!
– я отрицательно повертела головой.
– Я ведь сама согласилась на это!
– Ты согласилась, потому что влюбилась и доверилась мне. И не знала, что я окажусь ненормальным психом…
– Ты не псих!
– горячо возразила я.
– Я уверена, должна быть причина твоей агрессии! Может, какая-то детская психологическая травма? Может, тебя били или обижали, когда ты был маленький?
– Нет, Рая, нет!
– раздраженно ответил он.
– У меня было прекрасное детство, замечательные любящие родители, друзья. У меня было все, что многие даже позавидуют! Просто я такой! Таким я родился! И с этим ничего не поделаешь!
К горлу снова подкатился ком.
– Ну и что. Я все равно люблю тебя. И всегда буду любить, - тихо произнесла я.
– Иди ко мне, - он протянул здоровую руку, и я тут же прильнула к нему, забравшись с ногами на диван, поддаваясь своей слабости и растворяясь в его объятиях.