Сладкое Забвение
Шрифт:
— Почему ты не подошла сегодня после церкви встретиться с Руссо? — она указала на меня ложкой. — Я не куплюсь на то, что ты забыла и невинно ждала в машине.
Я скрестила руки на груди.
— Я просто не хотела. Он... грубый.
— Елена. — выругалась она. — Ты его даже не знаешь.
— Не нужно встречаться с человеком с такой репутацией, чтобы узнать его характер, мама.
— О, Мадонна, спаси меня. — пробормотала она.
— И он не понимает Адриану. — добавила я коротко.
Она фыркнула.
— Не многие поймут твою сестру, дочь моя.
Ранее на этой неделе папа объявил, что Адриана выйдет замуж за Николаса Руссо, Дона — главу Мафии одной из пяти семей в Нью-Йорке. Мои прошлые проступки все еще были не зажитыми ранами, но с этой новостью, добавленной к списку, они будто стали открытыми.
Я была старшей сестрой, и поэтому на мне лежала обязанность первой выйти замуж. Но из-за моей ошибки мою сестру бросили под колеса к человеку с репутацией. Все знали, что есть репутация в этом мире, и это означает одно: держись от них подальше.
— Кроме того, Нико настоящий джентльмен. Если бы ты встретилась с ним сегодня утром после церкви, как и должна была, ты бы узнала.
Я вышла из церкви и направилась к машине, прежде чем меня успели загнать в угол ради встречи со своим будущим шурином. Я была практически парией для моего папы, поэтому удивилась, что он вообще заметил мое отсутствие. Кроме того, я уверена, что джентльменский поступок Николаса Руссо — это не что иное, как дым и зеркала.
С тех пор как пять лет назад умер отец Николаса, двадцатидевятилетний и самый молодой сидящий Дон стал хорошо известен в преступном мире. Следуя по стопам отца, он стал мошенником, на его руках было больше крови, чем во всей тюрьме штата Нью-Йорк, и он не испытывал никакого сожаления по этому поводу. По крайней мере, я вообразила, что он непримирим. Диктор не стал бы сообщать о новой жертве с именем Дзанетти каждое утро на протяжении года — семья, с которой Николас когда-то враждовал из-за убийство своего папы — если бы он вообще чувствовал себя виноватым. Если вы спросите меня, он отправится прямиком в ад с таким отношением.
— На самом деле я виделась с ним, мама.
Она подняла бровь.
— Виделась?
— Ну, нет.
Ее лицо потемнело.
— Но я с ним переглянулась. — настаивала я. — И это все, что мне нужно было увидеть, дабы понять, что он не будет хорош для Адрианы.
Она закатила глаза.
— Смехотворно.
Пристальный взгляд и просто взгляд это одно и то же... так ведь? Правда, это был несчастный случай. Когда я спускалась по ступенькам церкви, мой взгляд упал на собрание, на котором я должна была присутствовать. Папа и мама стояли по обе стороны от Адрианы и напротив них находился Николас Руссо — так обычно встречались жених и невеста в этой жизни. Браки по договоренности в порядке вещей в Коза Ностре.
В раздражении от всей этой ситуации, мои глаза слегка сузились, прежде чем взглянуть на моего будущего шурина, только чтобы обнаружить, что он уже смотрит на меня. Вот так и произошел этот пристально — несчастный случай, понимаете ли. Но вряд ли я смогла бы передать это мужчине, и если бы я улыбнулась, это вышло бы снисходительно, так что я просто... двинулась с пристальным взглядом и надеялась, что это не убьет меня.
Взгляд Николаса стал жестче показывая, что ему это не нравится, но после секундного тяжелого зрительного контакта он вернул свое внимание к моему папе, будто я была всего лишь листиком, пролетающим мимо. Я выдохнула, задержав дыхание, и отправилась прятаться в машину. Я никак не могла встретиться с ним после этого обмена взглядами. Я просто буду избегать его до конца своих дней.
— Перестань волноваться и доверься своему отцу.
Я хмыкнула, потому что услышала от своего кузена Бенито, что альянс был за сотрудничество по какой-то сделке с оружием, не более того. Моя сестра являлась пешкой в каком-то крупномасштабном соглашении о торговле людьми. Как романтично. И все же мы знали, что этот день настанет. Я не питала никаких надежд на брак по любви, как и Адриана. Проблема состояла в том, что моя сестра верила, что она влюблена.
В садовника.
— Елена, посмотри, готова ли Адриана к обеду.
— Вчера вечером она сказала, что не придет.
— Она придет! — рявкнула мама, а затем пробормотала что-то по-Итальянски.
Я неохотно оттолкнулась от стойки и вышла из кухни. Голос диктора вывел меня из вращающейся двери, и, как предупреждение, слово «убийство» снова сорвалось с красных губ.
«On an Evening in Roma» играл на старинном проигрывателе, в то время, как я направлялась к лестнице встречать гостей в фойе. Сестру и мужа моего папы, несколько двоюродных братьев и моего брата Тони пристально наблюдавшего в сторону Николаса. Тони в одиночестве прислонился к стене, засунув руки в карманы черного костюма. Его девушка не являлась Итальянкой, и ее редко приглашали в гости. Моя мама не любила ее только потому, что она встречалась с ее сыном.
Я любила своего брата, но он был безрассудным, импульсивным и жил по кодексу: «Если мне это не нравится, я, блять, просто это пристрелю.» И похоже, он хотел застрелить Николаса Руссо. Между ними была какая-то история, и она не являлась хорошей.
Мой взгляд зацепился на поразительной женщине... с интересным стилем. Она стояла рядом с мужчиной, который, как я предположила, являлся ее дедушкой, но затем он скользнул рукой по ее заднице. Она только поджала губы, будто это раздражало ее.
В Июле она была одета в норковую шаль поверх тонкого оливково-зеленого платья и высоких сапог. Длинные темные волосы спадали гладкими волнами, а накладные ресницы и большие серьги-кольца делали ее похожей на модель в рекламах эпохи семидесятых. И, будто недостаточно хорошо выполняя свою работу, она надула розовый пузырь и лопнула его, ее глаза сузились на меня, словно я та, чей стиль был слишком поздним на четыре десятилетия. Если полярные противоположности и присутствовали когда-нибудь в одной комнате, то это, несомненно, она и я.
Почти свободной в доме, держась одной рукой за перила, за моей спиной раздался голос отца.
— Елена, подойди сюда.
Мой желудок опустился, и я закрыла глаза в поражении, но поколебавшись только секунду, потому что этот голос не являлся предметом переговоров.
Мои руки стали липкими, когда я направилась туда, где мой папа стоял рядом с Николасом. Подойдя к отцу, он взял меня за руку и улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. Папа выглядел на десять лет моложе своих пятидесяти пяти, в его черных волосах виднелись седые пряди. Он всегда был одет в костюм, и вы никогда не найдете в нем ни единой пылинки, но этот джентльменский взгляд был просто фасадом. Впервые я увидела, как он заработал свою репутацию, когда мне было семь лет, через щель в двери его кабинета.