Сладкое зло
Шрифт:
Через день после саммита ко мне пришла Марна, а вместе с ней —плохие новости.
Кайден переезжал в Лос-Анджелес, а группа вслед за ним. Мне были переданы указания не звонить.
Он уехал даже не попрощавшись.
Все это время осознание того, что он жил так близко, давало чувство безопасности, и вот теперь… он уехал.
Марна рассказала мне еще кое-что о саммите.
Кайден укрывал в подошве ботинок нож. Это объясняло наличие оружия в его руках, когда он поднялся, чтобы бороться за меня.
К счастью,
"Так будет лучше", —сказала я себе. —"Безопаснее".
Я повторяла это, как мантру.
Вернувшись домой из школы, я проверила почтовый ящик и поднялась с корреспонденцией к себе в комнату.
Пэтти еще не вернулась с работы.
Вместе с рекламной рассылкой я почти было выбросила маленькую почтовую открытку, но марка Аризоны привлекла мое внимание.
Трудно сказать, сколько времени я ошеломленно глазела на эту открытку, перед тем, как быстро схватить свои ключи. Я выбежала на улицу, торопясь как можно скорее прыгнуть за руль и умчаться прочь.
Не имело значения —куда. Мне просто необходимо было выехать на открытую дорогу. На пол пути к Атланте, я обнаружила, что оказалась на "Обзорной точке". Так как было около двенадцати дня, кроме меня здесь никого не наблюдалось.
Мне хотелось находиться где-нибудь в запрещенном месте и, глядя на бескрайние просторы, я поняла, почему вдруг приехала именно сюда.
Заглушив мотор машины, я села, разглядывая лежавшую у меня на коленях открытку.
На обложке красовалась фотография Великого Каньона. Хотя вид и был красив, я знала, что картинка не могла передать всего великолепия.
Перевернув открытку, я прочитала рядом со своим именем и адресом мелкую, угловатую надпись, сделанную мужской рукой.
"Мне жаль"
Это все, что там значилось. Но эти два слова сказали мне о многом.
Печаль и сожаление.
Сердечная боль, потерянная возможность и, в довершение ко всему… жертвенность.
Я пыталась представить, как Кайден ведет трейлер, загруженный его вещами, и делает отклонение в маршруте, чтобы постоять на краю необъятной горной пропасти.
Каким невообразимо ничтожным и маленьким он должен был себя чувствовать…
Осознавал ли он, точно так же, как я сейчас, насколько все эти горы были больше и необъятнее, чем мы?
Выбравшись из машины, сжимая в руке открытку, я стояла в потоке ветра, спускавшегося с самых дальних вершин.
Подойдя к веревочному ограничению, я всматривалась в бездну горного разделения. Это был наш собственный каньон, пусть и не такой уж великий, но все же…
Передо мной низко простиралась долина, и каждый дюйм растительности был покрыт лиственными лианами, как в джунглях после дождя.
Кудзу —ползучий сорняк, который оплел весь Юг долины. Я всегда думала, что это растение прекрасно в своей дикости, но не сегодня. Сегодня я сочувствовала деревьям, которые задыхались там внизу.
Я достала телефон, прокрутила список и набрала номер прежде, чем успела передумать.
Я не знала, что скажу или что я хотела, чтобы сказал он. Меня даже не волновало, если вдруг мы ничего друг другу не скажем, и просто помолчим, разделив общую телефонную линию.
Может, я смогу согреться от тембра его голоса, если включится голосовая почта. Еще хоть раз…
—Номер, который вы набрали отключен…
Или не смогу.
Я сбросила звонок, засунув телефон в карман. Запрокинув голову назад, я подставила лицо по направлению порывов ветра.
Все было кончено.
Действительно кончено.
Мои глаза закрылись, и я услышала шум дождя за несколько мгновений до того, как капли упали на мое лицо.
Дождевая вода стекала мягкими свежими струйками по моей коже.
В этот момент меня обнимала природа точно так же, как это делала Пэтти. Я чувствовала себя комфортно и спокойно.
Укутавшись в эти ощущения, я позволила боли выйти наружу.
Я плакала, закрыв лицо руками, до тех пор, пока совсем не осталось слез.
Я снова подняла лицо к небу, позволяя дождю смыть соленые слезы.
Теперь я понимала, что именно Кай так упорно пытался до меня донести: есть что-то нездоровое в том, чтобы отчаянно хотеть чего-то, что не можешь получить.
У меня никогда не будет мужа и детей. У него никогда не будет свободы, чтобы позволить себе любовь.
И каждый раз, когда мы видели друг друга, мы становились заложниками этой болезненной холодной реальности.
Пэтти сказала мне, что по-настоящему любить кого-то означает —держать его в открытой руке.
Именно так мне необходимо было любить Кая. Нужно было разжать руку и дать ему уйти. Словно в подтверждение моему открытию, дождь прекратился, и подул порыв нового свежего ветра.
Облака двигались до тех пор, пока не выглянуло зимнее солнце, осветив всю долину Обзорной точки, согревая мое лицо и вселяя надежду в мое сердце.
Я кивнула и, глубоко вздохнув, попыталась улыбнуться.
Возможно, я и унаследовала лицензию на грех от своего отца, но я также получила в наследство надежду от своей матери. Именно об этом мне сейчас следовало помнить, как никогда.
Я не знала, увижу ли Кайдена снова, но я знала, что буду любить его всю свою жизнь.
У нас всегда останутся наши воспоминания: звук нашего смеха и прикосновение губ друг к другу.
Я всегда буду знать, что он готов был умереть за меня.
Никто не сможет этого отнять.
Как и все люди, я не знала, что именно уготовило мне будущее или какую роль мне предстоит сыграть в Великом Плане. Единственное, в чем я не сомневалась, так это в том, что получу не самую последнюю роль. Это точно.