Слансарга
Шрифт:
– Так ты до сих пор по ней сохнешь?
– до Глеба наконец-то дошло.
– Потому и не женился? Потому и с Клаусом её бизнес мутил, да? А я-то, дурак! Слушай, Коляныч, ты её давно видел? Корова ж старая. С твоими-то бабками можно и...
– Сам ты - корова. Просто располнела чуток. Ну, так за сорок уже, да и дети... Я ж говорю - не любил, - Николай поднял с земли бутылку, посмотрел сквозь неё на солнце, потряс, но пить не стал, протянул другу.
– Не лезет, Глебка, прости. Сам-то лопай, если хочешь, на меня
Глеб молча взял бутылку, но пить тоже не стал. Заткнул и бросил на траву. Нутром почувствовал, что до самого важного Николай ещё не добрался. А "самое важное" лучше осмысливать на трезвую голову. Ну, на совсем трезвую уже не получится. Однако, хватит.
– Так вот... Приснилось мне сегодня, что если я хочу всё развернуть, то должен ехать до платформы "Слансарга", идти в лес, а там...
Николай вдруг умолк.
– Что "а там"? Ну?
– подбодрил его Глеб.
– Да хрен его знает, - Коля, опираясь спиной о дерево, поднялся на ноги. Улыбнувшись, пожал плечами.
– Проснулся.
Он отошёл шагов на десять и задрал голову вверх.
– Серьёзное дерево, - произнёс после паузы.
– Лукоморское. Только цепи на нём не хватает со всеми сопутствующими. Русалка там, кот, богатыри - все дела. Слушай, мож, мою повесим?
Он уже потянулся к застёжке, но поднявшийся следом за другом Глеб покачал головой.
– Не-а, не катит. Не тот размерчик.
– Вижу, что не тот, - отмахнулся Коля.
– Ладно, чё делать будем? Дальше пойдём или...
Пробрались до оврага. Постояли там молча минуты три и вернулись к железке.
Ничего не произошло.
Чуйка обманула? Бывает...
На той стороне оврага тропа стала еле заметной, хоть лес и не изменился. Всё тот же ельник. Только, кажется, ещё более густой. Хотя... Может, сказывалась усталость?
Так далеко Глеб ещё не забирался. Мелькнула мысль - не стоит ли вернуться? Цель? Глупости. Нафантазировал себе невесть что. Нет там дальше ничего. А тропинка? Кто сказал, что тропы оставляют только люди? Вдруг тут звери ходят. Кабаны. Медведи. Те же лоси, к примеру... Какие, к чёрту, лоси?! В таком тесном пространстве разве что собака почувствует себя более-менее комфортно. Собака или...
Нет, про волков он где-то слышал, что те на человека первыми не нападают. Во всяком случае, летом, когда харчи - не первая проблема. Или... Рука сама потянулась к карману, где лежал захваченный на всякий пожарный травматический пистолет. И тут же успокоился.
Всё. Будет. Нормально.
Словно в ответ на мысли впереди забрезжил свет. Поляна? Похоже на то...
Точно. Поляна. А посреди неё...
Ну вот. Плутал, плутал, а вышел обратно. К Лукоморскому. Он? Вне всяких сомнений. Вон и знакомая "Гренландия" - причудливой формы голыш на месте отвалившейся коры. Нда...
Присев под дубом, Глеб достал из нагрудного кармана плоскую фляжечку, отвернул крышку и сделал пару глотков. Коньяк... Странно. "Хеннесси", а вкус как у дрянного "Самтреста". Всё палят, суки. Да и хрен на них, сволочей.
Коньяк, разлившись за какую-то минуту по телу, разогнал кровь. Усталость, конечно, чувствовалась, но была не критичной.
– Ладно, Колян, - сказал в пустоту Глеб, - видит Бог, я попытался. Прости, дружище, не получилось. Жаль, брат, но тут уж ничего не поделаешь.
Что оставалось? Лишь одно. Топать обратно, на станцию. Глеб посмотрел на часы - до ближайшей электрички времени в обрез - двадцать семь минут. Можно, конечно, дождаться следующей, но это долго. Почти два часа. Лучше поторопиться. Что тут столько времени делать? Да и перекусить совсем бы не помешало.
После допинга - коньяка - ноги понесли быстрее. Первый поворот. Второй. Третий.
Миновав последний - четвёртый - Глеб, словно оглоушенный невидимой дубинкой, вдруг встал посреди дороги. Как же так?
Заподозрив неладное, пусть и с опозданием, он снова полез в карман за фляжкой и, вытащив её, не смог поверить глазам. Вместо серебряного "Фердинанда Порше" в руке лежала этого же объёма, но стальная самоделка. Точно такую отец, помнится, спаял на заводе и вынес через проходную в голенище сапога. Глеб получил её в подарок на шестнадцатилетие. Вместе с кожаной обложкой для паспорта. И первой жидкостью, что налил туда, отправляясь с классом в поход, был вовсе не мамин морс, а тот самый...
Отвернув пробку, принюхался. "Хеннесси"? Как бы ни так. "Самтрест". Эти вкус с запахом ни с чем не перепутать. Нда...
Пряча фляжку обратно, мельком глянул на часы. По прикидкам время до электрички ещё было, но лучше удостовериться, что... Что???
Строгая, без изысков, но элегантная в хромированном корпусе "Омега", подаренная коллегами, непонятным образом исчезла. С запястья начищенным медным пятаком бессовестно сверкал приснопамятный минский "Луч", доставшийся в наследство от почившего деда. Те самые первые часы, которые Глеб носил с двенадцати лет аж до окончания института. И глубокий шрам, оставленный меж большим и указательным пальцами сверлом соскочившей дрели, исчез. Да и сама кожа...
Дела-а...
– Так ты мне расскажешь, наконец, что за сон-то приснился? В деталях?
– А надо?
– Николай, допив остатки коньяка, поставил бутылку под лавочку.
Вагон электрички, которой друзья возвращались в город, был пуст, если не считать одинокой женщины, сидящей в другом конце к ним спиной.
– Суть ты изложил, - ответил Глеб.
– Но должно ж в нём быть что-то такое, благодаря чему ты понял, что он вещий. Интуиция интуицией, вот только не на пустом же месте...