Слава. Возрождение
Шрифт:
Собирались они недолго, минут десять – пятнадцать, и караван уже потянулся от озерка, по звериным тропам.
Слава держал примерное направление на север, зная, что никак не проскочит тот огромный обрыв, внизу которого лежало озеро, в котором утонул Шаргион. Трудности должны начаться, когда они подъедут к обрыву: надо будет найти место, где спуститься. А впрочем, зачем спускаться, решил Слава, лошадей спокойно можно оставить и на попечении керкаров, а дойти до Шаргиона самому. Ведь пещеры керкаров располагались на сухом плато, наверху, а не в низине.
Лошади ходко шли по тропам, отдохнув за ночь. Груз на них, конечно, приличный, но это были вполне сильные и крупные
Слава задумался: а если придется все-таки отправиться в путешествие к кентаврам? Может, взять с собой керкаров? Ну штук пять… или десять. Ведь не помешают, ох как не помешают! Обученные, сильные, умные многоножки были бы идеальными спутниками – ночью они не спят, выносливость у них невероятная. Почему бы и нет? Да, это стоило того.
Всю дорогу они с Хагрой оглядывались назад, ожидая погони, но ее не было. Впрочем, может, еще было и рано? Пока эти голые засранки – он не оставил им ни одежды, ни оружия – доберутся до своих, пока там решат, что делать, сколько пройдет времени? Да что толку рассуждать, все равно ничего не изменить, надо просто ехать.
Выезжая, Слава сделал этакий финт: он поехал под девяносто градусов к нужному направлению, чтобы девчонки, совершенно точно за ними наблюдающие, решили, что они возвращаются к тракту. Когда отъехали подальше и те уже не могли видеть, Слава вновь повернул коней туда, куда нужно.
Когда прошло часа два, Слава предложил сделать привал, чтобы покормить Хагру, но она отказалась – сказала, что ей не хочется ни есть, ни пить. Славу это обеспокоило, но потом он пришел к выводу, что просто организм девушки как будто застыл, не до конца срастившись со своим телом: Хагра ведь тоже некоторое время была как бы оторвана от управления телом, и процессы в организме замерли.
Немного подумав, Слава решил, что это нехорошо, остановился и заставил Хагру спешиться и поесть. Под его надзором она с выражением отвращения на лице, давясь, сжевала кусок мяса и запила его водой. Только тогда он успокоился и приказал двигаться дальше. Через некоторое время – прошло минут сорок – Хагра с извиняющейся улыбкой попросилась в кустики, сказав, что у нее прихватило живот. Слава облегченно вздохнул: похоже, работа кишечника нормализовывалась. Ее не было минут двадцать, потом Хагра пришла, пошатываясь и вытирая пот со лба. На вопрос, какого хрена она там так долго трудилась, девушка, покраснев, угрюмо буркнула, что, если бы он столько времени был без сознания, у него и не так бы все спеклось!
Слава посмеялся про себя, и они поехали дальше.
На следующий ночлег остановились пораньше – Хагра уже опасно шаталась на лошади, того и гляди свалится, все-таки была еще довольно слаба. Так что остановка была совершенно необходима. Выбрав место у очередного ручья, Слава разгрузил лошадей и стал устраивать стоянку. Хагра, несмотря на слабость, пошла к ручью и стала плескаться в затончике, смывая с себя дорожную пыль. Придя, она сказала:
– Я ухожу. Теперь очередь Леры. Ты это… порадуй ее ночью, ладно? Я не буду подглядывать! – Девушка широко улыбнулась и полезла в палатку.
Глава 4
Лера словно сидела в темной комнате – тишина, темнота, ничего не видно. Нет времени, нет ощущений. Время от времени с ней разговаривала Хагра – казалось, будто ее голос раздается в пространстве,
Каждая из девушек владела одним из полушарий мозга. То есть Лера могла управлять левой стороной тела, а Хагра правой – если бы они захотели поделить тело в своем безумном порыве. Но безумцами они не были и потому делили тело нормально, по очереди, получая его каждая в свой час. Вот и в этот вечер Хагра спокойно ушла на отдых, оставив Лере тело, измученное длинным путешествием. Лера, соединившись с телом, чуть не взвыла от боли в бедрах, набитых жестким седлом, от усталости в теле, не до конца еще владевшем всеми своими мышцами, от… ну, это уже слишком интимные подробности последствий длительного застоя кишечника. Так что Хагра спокойно удалилась в небытие, оставив Леру у своего разбитого коры… хм… девичьего тела.
Лера, постанывая и тихо ругаясь, выползла из палатки, куда перед этим забралась Хагра, наплевавшая на гигиену, лишь бы скорее завалиться в постель, и, с трудом встав на ноги, как больная черепаха двинулась к ручью, где уже плескался Слава.
Он с улыбкой посмотрел на приближение несчастного тела, подошел и, стянув с девушки килт, поднял ее на руки:
– Как я понимаю, это у нас любимая жена крадется к водопою? Ну-ка, продолжи: у лукоморья дуб…
– Хреновый твой дуб! – хихикнула Лера. – Достаточно на русском было спросить – Хагра все равно его не знает. Помоги мне помыться, а? У тебя мыло есть? Есть, ага, отлично! Аккуратнее! Ииии! Холодная! Какого черта она такая холодная, когда в такой жаре течет?! Да чтоб они провалились, эти родники! Намыль мне спину – я не дотянусь. Ох, как хорошо… а это уже и не спина!
– Так и это не рука…
– Слав, давай до палатки, а? Кстати, нет ощущения, что ты с Хагрой? Нет? Ввввижу-у-у… нет… ох, как сладко… вот ты… ох, ох, не останавливайся! Ну мерзавец, какая палатка! Ну – палатка, только скорее, тащи, тащи, ну! Ох, дай я!
– Ты же устала!
– Не настолько же… ох, добралась до тебя… наконец-то! Как сладко… Хагра, не лезь! Не твой муж…
Потом они лежали, слушая, как ночной дождик барабанит по натянутой крыше палатки. Под одеялом было тепло, уютно и так хорошо, что не хотелось никуда ехать, никуда стремиться – так бы лежать и лежать, лежать и лежать… ну, иногда привставать, конечно… поудобнее. А потом опять лежать. Тело гудело от дневной усталости, от любовных ласк, низ живота приятно ныл при воспоминании о сладости любви, а тяжелая рука Славы обнимала за плечи – что может быть лучше этого? Не это ли счастье, когда рядом с тобой любимый человек? И есть крыша над головой, теплое одеяло и кусок хлеба.
Лера лежала и думала о том, как хрупко счастье, кажущееся таким незыблемым, таким несокрушимым, и как нужно ценить каждую его минутку, ведь оно может оборваться в любую секунду.
Она приподнялась, наклонилась к Славиному лицу и нежно поцеловала его в губы. Он вздрогнул, открыл глаза и рассмеялся:
– Опять?! Я, конечно, сексуальный гигант, Слава-производитель, как ты выразилась, но и мне надо немного отдохнуть! Вот посплю и еще… произведу! У тебя самой-то уже там не болит?
– Болит! Только пусть Хагра завтра терпит – она мне оставила отбитый зад, а я ей… – Лера расхохоталась и счастливо сказала: – Не могу никак насытиться тобой. Кажется, что ты сейчас исчезнешь, как будто мираж! Или я исчезну…