Слава. Возрождение
Шрифт:
– Я ничего не забываю. – Славе показалось, что мозг даже как будто хихикнул. – Комбинация, набранная объектом, навсегда запечатлена в моей памяти и может быть воспроизведена в любой момент.
– Это интересно, это замечательно, – промурлыкал Слава. – Сделай где-нибудь резервные копии, вдруг потеряешь.
– Я всегда делаю три копии результатов опытов и помещаю в специальные хранилища. У меня собраны результаты опытов Лаборатории за тысячи лет.
– М-да-а… золотое дно, а, девочки? Куда там какому-то рабовладельцу… Настоящее сокровище! Я сейчас хочу сходить попробовать проникнуть к маршевому мозгу. Тирас, ты со мной или останешься тут? Впрочем, отдыхай. Я
– Хм… если вы хотите остаться наедине и заняться сексом, не нужно бежать на какие-то там мусорки, – дипломатично-проницательно ответила женщина. – Я что, не видала, как при мне трахаются, что ли? Вы можете меня не стесняться. Впрочем, если это вас так беспокоит, я могу и выйти в коридор, там спать.
– Не глупи, – хмыкнул Слава, – мне и вправду надо сходить к хранилищу мозга, попробовать туда пролезть. Может, и Хагра пригодится. Во всяком случае, пусть помучается, полазит вместе со мной. Не фиг ей тут сидеть, пока командир по помойкам лазит.
– Да как хотите, я спать лягу, – равнодушно заявила Тирас. – Я объелась, переволновалась сегодня над ней и страшно хочу спать. Сейчас схожу в туалет, сполоснусь в душе и спать.
Слава за эти дни обнаружил в Лаборатории замечательную вещь, которую люди не ценят, когда имеют, и без которой воют волком, потеряв. Санузел!
В Лаборатории, оказывается, был совершенно автономный, великолепный санузел – туалет и душ, рассчитанные на несколько десятков человек одновременно. Там была горячая и холодная вода – абсолютно безвкусная, дистиллированная, но пить можно – если не задумываться, откуда она взялись: цикл, как и везде на космических кораблях, был замкнутым. Вода очищалась, отходы уничтожались в дезинтеграторе – и пей ее снова. Вкусовые качества, конечно, у нее были дерьмовые, но вот как душ – это просто великолепно. Слава уже и забыл, что такое настоящий горячий душ, сдирающий с тела пот и усталость. Тут можно было и постираться, так что их жизнь в Лаборатории с некоторых пор протекала вполне комфортабельно, если забыть, что вместо мягких кроватей под ними был твердый пол. Доставленные им продукты, особенно напитки, внесли разнообразие в их рацион, так что в общем-то они жили тут неплохо.
Тирас была очень довольна, что Слава обнаружил этот жизненно важный объект – женщины вообще помешаны на чистоте, даже если они живут в средневековом обществе. И если они настоящие женщины, разумеется…
Тирас была именно такой.
Через два дня после того, как Лера оказалась в медицинском боксе, Слава не выдержал и поддался утешительным объятиям сотницы, чем она была очень и очень довольна. Впрочем, кроме разгребания завалов корабля, бесед с Косом и секса, заняться в Лаборатории было совершенно нечем. Так что теперь Тирас была немного раздражена, что такой замечательный и сильный во всех отношениях мужчина уходит из ее временного владения. Она точно была бы не против оставить его с собой навсегда.
После преображения женщина сделалась еще более любвеобильной и требовала близости каждую свободную минуту, что у них находилась, тем более что для Славы это не составляло никакого труда – она предпочитала все делать сама, даже мыла его в душе, пока он обдумывал, как ему спасать мир и какой он несчастный, что его жена там где-то страдает.
Все когда-то притупляется, даже боль и переживания за близких, тем более что пока жив человек – он надеется. Жизнь идет своим чередом: кто-то умирает, кто-то рождается, а человек приспосабливается к любым условиям, даже неблагоприятным.
Слава не собирался продолжать отношения с Тирас после того, как появится его жена, ну если
Теперь она выглядела на двадцать лет, а лишившись своих шрамов – следов боевых отличий, превратилась в ненасытную сексуальную штучку, быть с которой мечтал бы любой мужчина, если бы у него не было жены-Снегурочки, одной из самых прекрасных женщин в мире.
– Осторожнее наступай!
– Да я не вижу ничего! Тут темень, как в… в общем – в норе.
– Хм… тебе бы Лерины глаза… можешь?
– Это Леру надо. Думаешь, я помню, какие они? Стой, я попробую изменить… Опа! Вижу! Ты так всегда видишь, да? Не как днем, но все видать – цвета только другие, тусклые какие-то.
– Интересно… Значит, ты можешь изменять и свойства глаз? Сделать так, чтобы они видели в темноте? Великолепно… можно только позавидовать. Ладно, уже пришли. Вот, гляди сюда – видишь эту металлическую дверь, всю перекошенную? Ага. Вот за ней находится маршевый мозг.
– Я не знаю, что такое маршевый мозг… мне Лера что-то такое объясняла, но я так и не поняла.
– Ну ты же знаешь, что нашими телами управляет мозг? Ну вот, тут находится такая штука, которую мы называем мозгом, он так же управляет кораблем, как наш мозг – нашим телом. Только у нас он живой, а это искусственный. Выглядит как кристалл размером с детский кулак. В чем-то он превосходит человеческий, а в чем-то уступает ему. Поэтому всегда в корабле есть и обычный живой мозг – или мозг обычного пилота, управляющего кораблем вместе с искусственным, или вынутый из головы раба. Так принято в той цивилизации, из которой мы прилетели.
– Да, Лера мне рассказывала. Это ужасно. Лучше умереть! Вечно сидеть в банке, без радости, без удовольствий, горя и радости, наслаждений и разочарований… Нет, лучше умереть, чем так существовать.
– Хм… ты умнеешь на глазах. Согласен с тобой. Ладно. Вот, гляди: вот эта конструкция придавила дверь и вмяла ее внутрь. Видишь? Видишь. Я попытался ее сдвинуть – не смог. Но я смог попилить ее на куски. Как? Я умею входить в контакт с объектами материального мира и кое-что с ними делать. Я попилил эту штуку на части, но они оказались все-таки для меня неподъемными. Плюнул – решил ждать Шаргиона, чтобы воспользоваться его ремонтными роботами. Распилят эти штуки, потом войду внутрь. Но сегодня, когда я наблюдал, как вы с Лерой управляетесь с предметами, пришло в голову использовать вас как подъемный кран. Что такое подъемный кран? Долго объяснять. В общем, идея такова: ты аккуратно поднимаешь эти железяки и переносишь их в сторону, чтобы я мог открыть дверь. Это понятно? Понятно. Приступай! Тихо, тихо, погоди, когда я отбегу! А то с тебя станется – придавишь, как букашку. Ты же ходячая Неприятность.
– Что, Глава сказала?
– М-да… значит, все-таки мозг начинает работать как следует. Это радует, а то от Леры-идиотки меня что-то тоска начала брать.
– Ты же говорил, что нравится, когда жена глупая, – мне Лера сказала.
– Не говорил я такого. Я сказал, что при ее внешности быть умной совсем не обязательно… по крайней мере в цивилизованном мире. Тут – исключение. Ну давай-давай, чего языком болтаешь, приступай! Мне не терпится туда проникнуть. Завтра, как Шаргион прилетит, вставим мозг в Базу, хоть поспим на мягких кроватях. Ага… так, так… пошевелилась! Еще! Еще! Ну?! Ну-у-у?! Тьфу, сорвалось! Что с тобой? Эй-эй? Ты чего?