Славное дело: Американская революция 1763-1789
Шрифт:
Корнуоллис признавался, что он раздосадован отсутствием поддержки со стороны лоялистов — каролинцы не спешили вступать в его армию и не выказывали никакой охоты кормить ее. Хуже того, они не снабжали ни его самого, ни его преемников информацией о передвижениях неприятеля. Вместо этого каролинцы нападали из засады на его курьеров, грабили его обозы и истребляли отряды лоялистов, которые осмеливались показаться им на глаза.
Юг, подобно Новой Англии и срединным колониям, был враждебным регионом. Возможно, что при осуществлении планомерных операций южные ополченцы были не более надежны, чем большинство солдат иррегулярных войск на севере, зато они успешно сражались с лоялистским ополчением. Они охотно участвовали в этих нерегулярных военных действиях как минимум по двум причинам: они верили в правоту своего дела и имели поддержку большей части гражданского населения.
Возможно, Натаниэль
20. Внутри войны
В битве при Юто-Спрингс, последнем крупном сражении Войны за независимость до капитуляции Корнуоллиса в Йорктауне, были убиты и ранены свыше 500 американцев. Натаниэль Грин привел туда около 2200 человек; таким образом, он потерял почти четверть своей армии. В течение следующих двух лет люди будут продолжать гибнуть и страдать от ужасных ран. По данным статистики, хотя она, как известно, вещь ненадежная, Война за независимость погубила больше американцев (считая только тех, кто сражался на стороне повстанцев), чем любая другая война в нашей истории, за исключением, разумеется, Гражданской войны [870] .
870
Toll. P. 90, 132–133; сравнение Войны за независимость с Гражданской войной в США см.: Ibid.
Что заставляло этих людей — и тех, кто выжил, и тех, кто погиб, — сражаться? Что заставляло их удерживать свои позиции, выносить напряжение боя, видя, как вокруг умирают их товарищи, и подвергая себя столь явной опасности? Несомненно, что в разных сражениях ими двигали разные мотивы, но столь же несомненно и то, что у всех этих сражений было нечто общее и что этими людьми двигали сходные мотивы, заставляя их сражаться, несмотря на то что самые глубинные инстинкты побуждали их бежать с поля боя, где им грозила опасность.
Многие избавлялись от своих ружей и вещевых мешков, чтобы бежать еще быстрее. Целые подразделения американцев пасовали перед врагом как в крупных сражениях, так и в мелких — в битвах за Бруклин, в заливе Кипс-Бей, при Уайт-Плейнсе, Брендивайне, Джермантауне, Камдене и у Хобкеркс-Хилла, если назвать только самые известные примеры. И все же другие не теряли присутствия духа и не спасались бегством даже в тех случаях, когда у американской стороны не было никаких шансов на победу. Они стояли до последнего и продолжали сражаться даже при отступлении.
В большинстве боев континенталы, солдаты регулярной армии, дрались отважнее, чем ополченцы. Мы должны понять, за что боролись эти люди и почему американские регулярные войска добивались больших успехов, чем ополченцы. Ответы на эти вопросы, несомненно, помогут нам лучше понять революцию, особенно если мы выясним, действительно ли эти люди сражались за свои революционные убеждения.
Некоторые из возможных объяснений готовности сражаться до последней капли крови можно отбросить с ходу. Согласно одному из них, солдаты обеих сторон воевали из страха перед своими офицерами, боясь их больше, чем противника. Фридрих Великий считал этот мотив идеальным, однако он не существовал ни в идеале, ни в реальности, ни в американской, ни в британской армии. Британский солдат, как правило, в большей степени обладал «профессиональным» духом, нежели американский, что было обусловлено его уверенностью в своем мастерстве и гордостью от своей принадлежности к старому, испытанному временем институту. Британские полки носили гордые названия — Королевские уэльские фузилеры, Черная стража, Собственный королевский, — и их офицеры обычно вели себя в бою с небывалым мужеством, надеясь, что их солдаты будут следовать их примеру. Британские офицеры обращались со своими солдатами намного строже и уделяли их строевой и боевой подготовке намного больше внимания, чем американские. Но ни британские, ни американские офицеры не стремились внушать солдатам страх, который Фридрих считал столь желательным. Моральная сила, отвага, предпочтение штыка пуле — все это требовалось от профессиональных солдат, но профессионалами двигала гордость, а не страх перед офицерами.
И все же без принуждения и насилия не обходилась ни та, ни другая армия. Разумеется, существовали определенные границы в их использовании и эффективности. Страх перед наказанием мог удержать солдат от дезертирства, но он не гарантировал, что они не дрогнут под огнем. С другой стороны, солдат порой останавливал страх перед насмешками со стороны своих товарищей. В XVIII веке пехота шла в бой довольно плотным строем, позволяя офицерам следить за многими солдатами одновременно. Когда боевой порядок был достаточно тесным, офицеры могли бить отстающих и даже отдавать приказ расстреливать «отлынщиков», как Вашингтон называл тех, кто пускался наутек [871] . Накануне занятия Дорчестерских высот в марте 1776 года вышел приказ, согласно которому любой американец, уклоняющийся от боя, подлежал «расстрелу на месте» [872] . Как вспоминал один военный священник, сами солдаты одобрительно восприняли эту угрозу.
871
GW Writings. V. P. 480.
872
Black J. D., Roelker W. G. A Rhode Island Chaplain in the Revolution: Letters of Ebenezer David to Nicholas Brown, 1775–1778. Providence, 1949. P 13.
Вашингтон повторил ее перед состоявшейся в том же году битвой за Бруклин, но все же не стал прибегать к созданию заградительных отрядов. Даниэль Морган неоднократно призывал Натаниэля Грина ставить за спиной у ополченцев стрелков, и Грин, возможно, последовал его совету в сражении у Гилфорд-Корт-Хауса. Никто всерьез не считал, что целую армию можно удержать на месте вопреки ее воле, и практика стрельбы по солдатам, которые отступали без приказа, никогда не имела широкого распространения [873] .
873
GW Writings. V. P. 479–480; Ward C. II. P. 786.
Гораздо более популярной была другая тактика, состоявшая в том, чтобы посылать солдат в бой пьяными. Доподлинно известно, что многие солдаты перед сражением притупляли свои чувства ромом. Накануне любого трудного маневра или операции — например, тяжелого и длительного перехода или крупной баталии — в обеих армиях практиковалась выдача дополнительной порции рома. Обычно она составляла четверть пинты, и, будучи принята в нужный момент, заглушала чувство страха и придавала храбрости. При Камдене ввиду отсутствия рома Гейтс заменил его патокой, однако, как отмечает Ото Уильямс, это не привело ни к чему хорошему. В битве у Гилфорд-Корт-Хауса англичане добились блестящих результатов, не прибегая к помощи ничего более крепкого, чем их собственные воля и нервы. В большинстве сражений солдаты опирались исключительно на свои собственные силы и поддержку товарищей [874] .
874
Williams O. A Narrative of the Campaign of 1780 // Johnson W. Sketches of the Life and Correspondence of Nathanael Greene. 2 vols. Charleston, 1822. I. P. 494; A British Orderly Book, 1780–1781 // NCHR. 9. 1932. P. 289.
Нет сомнения, что многих солдат, особенно в американской армии, поддерживала вера в Святой Дух. Письма и дневники простых солдат изобилуют упоминаниями о Всевышнем и Провидении. Часто, однако, эти выражения носят форму благодарности Богу за то, что он позволяет им выжить. Вряд ли солдаты всерьез думали, что вера делает их неуязвимыми к вражеским пулям. Многие считали дело, за которое они сражались, священным; их война, как им постоянно напоминали священники, посылавшие их убивать, была справедливой и угодной Богу [875] .
875
Wade H. T., Lively R. A. This Glorious Cause: The Adventures of Two Company Officers in Washington’s Army. Princeton, 1958.