Славяне накануне образования Киевской Руси
Шрифт:
Рис. 7. План курганных групп в урочище Цыганские Лески.
Римскими цифрами обозначены номера групп, арабскими — курганов.
Что касается курганов западной группы на правом берегу р. Бобровки у с. Буки, то, в отличие от предыдущих, они представляют собой погребения с трупосожжениями и с керамикой типа Корчака.
Курган 4, по плану № 23 (рис. 3, 6). «Расположен с северного края западной группы на правом берегу р. Бобровки у с. Буки. По внешности из средних. Вокруг насыпи кольцевой ровик, прерванный перешейками с СВВ и ЮЮЗ, имея юго-западный ровик общим с соседним курганом. Сползание насыпи на ЮЮЗ. Промеры: окружность основания 25,2 м, кривые насыпи С-Ю 12,4 м и В-З 11,5 м, высота 0,44-0,53 м, ширина ровика 3,5–4,26 м, глубина его 0,42-0,51 м и длина перешейков ВВС 2,33 м и ЮЮЗ 2,41 м. Раскопка производилась послойной съемкой земли всей насыпи, по размерам площади основания. С глубины 0,27 м в юго-западном секторе появились черепки урны корчакского типа, продолжавшиеся до горизонта и составлявшие скопление размерами 1,37x1,93x0,17-0,26 м. На глубине 0,39 м открылись кальцинированные человеческие кости, костяной пепел, угольки и зола, образовавшие скопление размерами 2,19x1,98x0,05-1,14 м. Начиная с горизонта, шли нетронутые слои земли».
Общая характеристика. Урновое
Курган 5, по плану № 25. «Расположен к северо-западу от предыдущего и рядом с ним. По внешности один из средних. Вокруг насыпи кольцевой ровик с тремя перешейками (СЗ, Ю и В). Сползание насыпи в южном направлении. Промеры: окружность основания 23,43 м, размеры насыпи С-Ю 9,18 м и З-В 7,56 м, высота 1,02 м, ширина ровика 3,2–3,8 м, глубина его 0,26-0,53 м и ширина перешейка С-З 1,81 м, южного 2,7 м и восточного 1,57 м. Раскопка производилась, как и предыдущего кургана, послойной съемкой земли всей насыпи, по размерам площади основания. На глубине 0,77 м в центральной части насыпи появились черепки урны (типа Корчака), продолжавшиеся до глубины горизонта и составлявшие скопление размером 1,13x1,09x0,25 м. На глубине 0,81 м появилось и продолжалось до глубины 1,01 м скопление кальцинированных человеческих костей, имевшее размеры 0,88x1,27x0,2 м, с уклоном к югу. Изредка здесь же попадались дубовые угольки и зола. Ниже горизонта нерушенная земля».
54
Там же, стр. 105.
Общая характеристика. Урновое курганное трупосожжение, без кострища. Остатки «собраны в урну, которая поставлена на горизонте земли» [55] .
В порядке разведки С.С. Гамченко в 1921 г. обследовал не только левобережье, но и правобережье р. Тетерева. На всем протяжении правого берега реки против Перлевки-Корчака, в том числе на землях с. Малого Шумска, им были прослежены на обеих террасах, как верхней, так и особенно нижней, различного рода культурные остатки, обнаруживающиеся на глубине 30–35 см при весенней и осенней распашке. На поверхности группами наблюдались светло-коричневые фрагменты керамики типа Корчака, обломки глиняных лепешек («хлебцев»), кремневые орудия, подобные находкам в Корчаке, угольки дуба, сосны и березы, остатки кальцинированных человеческих костей и т. д. [56] С.С. Гамченко считал возможным рассматривать эти остатки как следы бескурганных погребений с трупосожжением. По его наблюдениям, «расстояния между отдельными погребениями от 5 до 15 м в среднем; между рядами (обыкновенно средний ряд по гребню или верху возвышенности, а прочие по легким ее скатам) 15–20 м и более, между отдельными полями 50–75 м и между группами 100–200 м» [57] . По мнению С.С. Гамченко, «на правобережье Тетерева, против Перлевки-Корчака, по нижней и отчасти верхней террасе, имеются определенные следы четырех групп полей погребений типа корчакских» [58] .
55
Там же, стр. 106.
56
Там же, стр. 78.
57
Там же, стр. 77.
58
Там же, стр. 87.
Здесь же, на правобережье Тетерева, вблизи с. Малый Шумск, «на скате верхней террасы, несколько севернее урочища хутора Дзюба, видны (желтеют на серо-пепельном фоне поверхности земли) следы трех курганов крупного размера, уничтоженных продолжительною распашкою, уплощенного профиля, величиною — окружность основания 25–30 м и высота 0,22-0,26 м. На поверхности их видны отдельные светло-коричневые черепки, угольки, иногда осколочек кальцинированной кости и куски кремневых орудий. В общем, — замечает С.С. Гамченко, — данные курганы, видимо, идентичны с корчакскими курганами» [59] . В следующем, 1922 г. С.С. Гамченко продолжил обследование тетеревского правобережья к западу от Малого Шумска в бассейне р. Кощи, правого притока р. Тетерева. «Берега ее круты, испещрены отдельными овражными системами, расчленившими местность на мелко пересеченный рельеф». «По левобережью Кощи в направлении с запада на восток, в 0,5 км до устья Кощи, в нее впадает ручеек Перелет» [60] . Урочище, окруженное с трех сторон водой, между Тетеревом, Кощею и Перелетом, носит название Лука или Вилы. На северо-восточном участке этого урочища, возле опушки леса, на левом берегу р. Кощи, «почти непосредственно в одинаковом расстоянии от Тетерева и от Кощи, есть курган, круглого плана, окружность основания около 60 м, высота около 2 м, усеченно-конического профиля, с округловатой вершинкой» [61] . Здесь же, в урочище Лука (Вилы), было обнаружено урновое бескурганное трупосожжение корчакского типа (рис. 8), подробно описанное С.С. Гамченко. «Весною текущего года (1922 г.), при раскопке под посев, на возвышенности у урочища Вилы (Лука), в расстоянии 50 м от берега Тетерева и на таком же расстоянии от Кощи, найден на глубине 0,26 м сосуд (типа урны) грубой ручной работы, коричнево-пепельного цвета, совершенно аналогичный сосудам корчакской группы полей погребений, который стоял на самом дне и был наполнен костяным пеплом (кальцинированные человеческие кости, смешанные с костяным пеплом, золою и угольками). Вокруг сосуда, по-видимому, ничего не усмотрено, хотя поверхность земли и содержит осколки кремневых орудий, как это наблюдалось в Корчаке. Сосуд был установлен в ямке, диаметра около 0,82 м, каковая была опущена на 0,15 м в желтый песок, подстилающий здесь растительный слой. Стенки ямки были слегка обожжены. Размеры сосуда: высота 0,23 м, диаметр венчика 0,11 м, диаметр уширенной (верхней) части бока 0,14 м, диаметр дна 0,07 м; цвет сосуда светло-коричневый, в примеси много дресвы, обжиг слабый, работа ручная. Орнаментации не было» [62] .
59
Там же, стр. 78.
60
Там же, стр. 145.
61
С.С. Гамченко. Пятилетие…, стр. 146.
62
Там же, стр. 146.
Рис. 8. Бескурганное погребение в урочище Вилы.
Продолжая разведочные исследования правобережья вниз по течению р. Тетерева, С.С. Гамченко в 1922 г. провел разведку по р. Гнилопяти и в бассейне рек Гуйвы-Коденки, правых притоков Тетерева.
В устье р. Гнилопяти, при ее впадении в Тетерев, где расположено с. Вилы, на землях с. Коротенька, на левом берегу р. Гнилопяти, были обнаружены культурные остатки, по мнению С.С. Гамченко, следы урнового бескурганного могильника. «Возвышенность полуострова Гнилопять-Тетерев с поверхности своей носит следы (черепки, осколки каменных орудий, зола, пепел, осколки костей животных,
63
Там же, стр. 152–153.
При дальнейшем обследовании р. Гнилопяти бескурганный могильник с урновыми трупосожжениями был обнаружен у с. Шумска. «На запад от центра села, по левобережным высотам Гнилопяти, на поле Михаила Цимохи, при распашке в 1921 г., на глубине 0,26 м», была выбрала глиняная урна. Урна «стояла вверх дном; под нею были: кучка угля, пепла и пережженных костей». «Исследователь осмотрел это место. Там, действительно, на площади около десятины заметны черепки, осколки кремневых орудий, костяной пепел, дубовые угольки, видимо, от разрушенных трупосожжений корчакского типа, на расстоянии 10–15 м одно от другого. Ясная картина погребальных урн», — заканчивает С.С. Гамченко свое описание осмотренной местности [64] .
64
Там же, стр. 155.
Второй бескурганный могильник у с. Шумска был обнаружен в урочище Папирня на р. Гнилопяти. «При распашке Папирпи находят и целые сосуды с костяным пеплом. В обрезе траншеи 1915 г., пересекшей в одном участке Папирню, видны сечения погребений с трупосожжением» [65] .
Что касается р. Гуйвы, то она была обследована вниз по течению от устья до впадения в нее р. Коденки. На Коденке у с. Янковцы С.С. Гамченко отметил следы курганной группы с урновыми трупосожжениями. «По рассказам селян, курганы были небольшие, круглого плана, с окружностями основания 25–30 м и высотою до 1,5 м. Расположены были курганы довольно кучно (межкурганные расстояния 7-10 м); всех курганов было около 56, каждый имел слабо выраженный кольцевой ровик. Теперешний след курганов — желтоватый или белесоватый круг на сером фоне пахоты» [66] . Осмотр поверхности распаханных Курганов показал, что «на местах курганных оснований попадаются черепки керамики типа Корчака, осколки каменных орудий, мельчайшие кусочки кальцинированных человеческих костей, куски гнейсовых плиток, угольки, костяной пепел, зола, — ясная картина разрушенного погребения с остатками трупосожжения. Таких следов на площади уничтоженной курганной группы насчитано около пятнадцати. Видно, что меньшие курганы уже исчезли, а большие еще оставили по себе след» [67] .
65
Там же, стр. 158.
66
Там же, стр. 176.
67
С.С. Гамченко. Пятилетие…, стр. 177.
Раскопки С.С. Гамченко 1921–1922 гг. обогатили археологическую науку сведениями о памятниках корчакского типа. Что можно сказать о генетических основах и происхождении этих памятников? В.Н. Даниленко относит волынский Корчак к памятникам зарубинецкой культуры, он пишет: «К числу памятников этой культуры, относящихся к первым векам нашей эры и к середине I тысячелетия, следует относить Бортничи, Новые Безрадичи, Клепче на Днепре, Волынцево (урочище Трифон), Авдеевку на Сейме, Корчак на Волыни, Шаньково-Почепок, Мощино на верхней Оке и т. д.» [68] . Ю.В. Кухаренко считает, что «на территории Припятского Полесья археологическими памятниками, следующими за полями погребений зарубинецкого типа, являются памятники типа Корчак». Согласно автору, в комплексах вещественных остатков этих памятников «встречаются своеобразные лепные сосуды, типологически, по-видимому, связанные с сосудами зарубинецкого типа» [69] . По его мнению, эти памятники типа Корчак являются тем звеном, «которое связывает культуру славянских племен рубежа и начала нашей эры с культурой племен „Повести временных лет“».
68
В.Н. Даниленко. Славянские памятники I тысячелетия н. э. в бассейне Днепра, стр. 28.
69
Ю.В. Кухаренко. О памятниках раннеславянского времени на Полесье УССР, стр. 48; его же. Славянские древности V–IX веков на территории Припятского Полесья. — КСИИМК, вып. 57, 1955, стр. 37, 38.
Наиболее конкретно вопрос о связях Корчака и памятников зарубинецкой культуры был поставлен Е.В. Махно, указавшей на сходство сосуда из Корчака (фонды Житомирского музея, № 11366) и сосудов из Корчеватовского могильника (рис. 4, 1–2) [70] . Действительно, сосуд из курганного погребения № 1 (рис. 4, 3) и бескурганного трупосожжения № 8 в Корчаке [71] аналогичны сосудам из Корчеватого (фонды КГИМ, № в 2100/1 и 5) (рис. 9, 7). Оба они коричневого цвета, с шероховатой поверхностью, местами сглаженной. Сосуд № 5 вполне подходит под характеристику урновых сосудов из Корчака [72] .
70
Є.В. Махно. Пам’ятки культури полiв поховань в мiжiрiччi Рось-Тетерiв. Рукопись. Кандидатская диссертация. Киев, 1949, стр. 328.
71
С.С. Гамченко. Пятилетие…, стр. 54 и 74, рис. 51, фото 24.
72
«Это высокие, слегка расширяющиеся вверх сосуды с округлыми плечиками и невысоким вертикальным или слегка отогнутым венчиком» (И.П. Русанова. Автореферат кандидатской диссертации. М., 1960, стр. 7).
Рис. 9. Глиняные сосуды.
1 — Селец; 2–6 — Корчак; 7 — сосуд из зарубинецкого могильника у с Корчеватого.
При всем том близость форм сосудов лишь одной определенной керамической группы отнюдь не решает вопроса о генезисе данной культурной группы в ее целом. Достаточно указать на полное несходство обрядовой стороны погребений и их инвентарных комплексов. Вообще урновые погребения характерны для Корчака, но отсутствуют в Чаплине. В Корчаке имеются курганные трупосожжения, тогда как их нет в Чаплине, так же как нет и погребений в каменных ящиках. Кремневые орудия составляют необходимую принадлежность ритуального комплекса в Корчакском могильнике, но они не встречаются в зарубинецких и чаплинских памятниках на Днепре и Припяти. При столь выразительном несходстве погребального обряда у нас нет достаточных основании рассматривать Корчак как вариант или же как поздний этап зарубинецкой культуры. Трудно допустить, чтобы на протяжении двух-трех столетий в области тетеревского Полесья произошли столь решительные сдвиги и так резко изменилась структура погребального ритуала, совершился переход от бескурганных погребений к курганным, от безурновых трупосожжений к урновым, чтобы появились и получили самое широкое распространение погребения в каменных кистах и, при совершенно ином инвентаре чаплинских памятников, неожиданно, вне связи с прошлым, возник обычай класть в могилу кремневые орудия.