Славянская книга о любви. Практика и поэзия
Шрифт:
Я нашла в лесу много мест, которые давали вдохновение. Где-то я писала стихи, где-то сочиняла песни. В некоторых местах мне лучше мечталось, а в других я рисовала в воображении картинки своего будущего.
Однажды Квитонька сказала:
– А давай поиграем в твое будущее?
– Как? – удивилась я.
– Очень просто. Кем ты хочешь стать?
Я задумалась:
– Не знаю.
– Ну кто в мире людей тебе нравится?
Я вспомнила, что хочу стать журналистом.
– Скажи, кто они такие, журналисты? – спрашивала Квитонька. – Только не говори словами, а объясни картинками,
У меня не получилось ни с первого, ни со второго раза. Мы разговаривали с ней на разных языках, но не на человеческом, она не понимала его, он был слишком беден. Но все же в конце дороги к школе я смогла ей показать образ своей будущей профессии. Это была беседа с женщиной, а после я эту беседу передала на листе бумаги.
– Хорошо, – сказала Квитонька, – теперь, когда будешь возвращаться домой, не испугайся, если эта женщина встретит тебя у нашего лесного порога.
Я рассмеялась, но хитрые глазенки девочки мне подсказывали, что я зря недоверчиво улыбаюсь.
Весь день я ждала, чтобы закончились уроки и мой лес принял меня, но в школе что-то начало происходить – все засуетились, приезжал кто-то из знатных людей, и всем надо было быть там. Я уже понимала, что все пространство сейчас играет со мной. Так случилось, что вместе с гостями к нам приехали и журналисты.
Я смотрела на них, и мне нравилась их свобода в общении, вольность мысли, образованность. Мне казалось, что это самые счастливые люди. Я безумно хотела быть такой, как они. Я смотрела на них и впитывала в себя их манеру поведения, их движения. Я все запомнила!
Когда все закончилось, я сломя голову побежала в лес: то вприпрыжку, то просто галопом, как неугомонный теленок.
Вот и лес! Я влетела в него с криком «Квитонька, я здесь!», чем очень напугала мужчину, который выходил из леса. Он обезумевшими глазами посмотрел на меня и сказал, что там никого нет. Я не могла скрыть своей улыбки. Наверное, из моих глаз так сыпались искры радости и нетерпения встречи с лесной подругой, что я сказала ему: «Как, вы не видите, что сзади вас стоит маленькая девочка?»
Я знала, что он не видит, и смех разбирал меня еще больше. Квитонька действительно стояла сзади него и тоже заливалась громким смехом. Для людей этот смех похож на крик птицы. Мужчина не знал, как реагировать. Он заметил уверенность в моих словах и начал оглядываться. Девочка смеялась и пряталась то за дерево, то за куст, как бы играя с ним. Мы обе смеялись, а мужчина начал нервничать, и я почувствовала, что если я поиграю с ним еще несколько минут, то он уже не вернется в этот мир с нормальным сознанием. Тогда я остановилась и попросила у него прощения. Он словно очнулся и, ничего не ответив, быстро вышел из леса.
В этот миг появилась Лесная Королева. Она нежно посмотрела на меня и свою доченьку и сказала: «Идемте к озеру».
Мы с Квитонькой, как две провинившиеся лисички, плелись за ней. Она привела нас к воде и взмахнула рукой: «Смотрите сюда». Она показала, как обезумевший мужчина вышел из леса, и его глаза стали мутными. Его дома ждали мать и жена, а он вернулся с помутившимся разумом. Я ощутила всю боль этой ситуации, и мне стало неприятно. Стало безумно жаль его маму и жену, которая еще не знала, что внутри у нее уже живет малыш. Я знала, чем закончится эта история, и у меня выступили слезы. Мне стало ужасно больно и стыдно за себя и безумно жаль его близких.
Королева посмотрела на меня и сказала:
– Ты можешь все исправить, но не делай больше так. Не все люди готовы играть с тобой. Кто знает и умеет больше, тот и несет ответственность.
– Прости меня, о моя Королева, – только и смогла я ответить. – Но я не смогу жить, зная, что причинила вред этому человеку и его близким.
– Ты можешь все исправить теплыми словами, – ответила она, – но твое исцеление всегда должно превосходить состояние человека в лучшую сторону до встречи с тобой.
Она отпустила меня, но у нее был особый разговор с дочерью. Я шла лесом и искала пути решения этой проблемы, возникшей вследствие моей неосторожности. Я могла вернуть время и все изменить, но это было бы неуважительно по отношению к Лесной Деве, поэтому этот путь был неверным. Домой я пришла грустная. Вечером пришли родители, все собрались ужинать, и бабушка стала рассказывать, что Коля, который год как женился, сегодня помешался, лежит дома и ничего не говорит. И его больная мать уже обегала всех бабок, чтобы сказали, что случилось с сыном и что-нибудь с ним сделали, дабы исцелить. Но они смотрели на него и только разводили руками.
Да, для меня это был очень серьезный урок. Я понимала, что мама все знает о том, что случилось, но она не придала значения этой истории, покормила папу и ушла делать свои дела.
Наступил поздний вечер, и все легли спать. Я знала, что исправить все могу только этой ночью. Завтра болезнь этого несчастного мужчины уже укрепится, и исправить это будет намного сложнее. Когда месяц вышел на середину неба, я, надев свое лунное платье, собралась выйти на улицу. Ночью я никогда не выходила через дверь – так меня учила Лесная Дева. Когда последний раз закрылись двери и все успокоились, нельзя тревожить домовых, иначе дома будет беспокойство. Поэтому я спокойно открыла окно, и запах маминых цветов залил комнату. Тихонько отворилась дверь в мою комнату, и, словно луч от луны, вошла мама.
– Возьми с собой вот это, – она дала мне маленький пузыречек и улыбнулась, – не кори себя, ведь ты только учишься, и для него это будет хорошим уроком – нечего в лес мусор вывозить. Я его предупреждала, что это может плохо закончиться, – сказала она и ушла.
Я уже давно перестала ей удивляться, но в этот раз она меня поразила. Я перелезла через окно, спрятала пузырек в мешочек, что висел у меня на поясе, и побежала в лес.
Ночной лес еще более удивителен, чем дневной. Я его не просто обожала, я с трепетом ждала полной луны, чтобы окунуться в его ночную жизнь. Свет ночного леса всегда изумителен. Под кустами светились изумруды и сапфиры – это капельки росы и светлячки. Они переливаются в ночном свете голубым и фиолетовым блеском. Самоцветов было так много, что, казалось, сияние их способно ослепить каждого, кто остановит на них свой взгляд.