Славянские хроники

Бременский Адам

Следуя далее, герцог прибыл к большому лесу, который отделяет страну турок от страны греков. С трудом пройдя его за три дня, он добрался до города греческого царя, который зовётся «Замком алеманнов», потому что им некогда владел герцог Готфрид⁷² и именно оттуда подчинил себе всю Турцию. Идя далее, он пришёл к очень крупному городу, который был окружён и украшен стенами и многочисленными башнями и сильно укреплён; зовётся он Анике⁷³, и названный Готфрид взял его лишь с очень большим трудом. Поскольку Готфрид остался памятен в веках за свою веру, мы расскажем, каким образом Бог передал ему в руки этот весьма неприступный город.

11. РАССКАЗ О ГЕРЦОГЕ ГОТФРИДЕ

Когда осада этого города затянулась, и войско Готфрида стало сильно страдать от голода, так что почти все кони и вообще всё, что они имели, вплоть до башмачных ремней, было съедено, правитель крепости, также утомлённый долговременными трудами, велел взойти на стену одному немцу, которого он долгое время держал в заключении, и тот, обратившись к герцогу и народу Божьему, сказал: «Вот слова правителя крепости: Почему ты столько времени ведёшь эту осаду и не хочешь покинуть мои земли? Ты не в силах взять эту крепость, но, если тебе угодно, давай положим конец этому злу следующим образом. Пусть выйдут и вступят между собой в поединок двое - один из наших и один из ваших; если победит ваш человек - мы сдадим эту крепость и уйдём. Если же победу одержит наш - вы немедленно покинете нашу землю». Герцогу и всем его людям пришлись по нраву эти слова, и с обеих сторон было дано обещание - каким бы ни был исход поединка, честно сдержать данное слово. У герцога Готфрида был слуга, сильный телом, высокий и очень красивый. Звали его Илия. Согласно условиям перемирия, герцог послал его в город к князю, желая положить конец этому делу и сговориться о дне поединка. И вот правитель, видя перед собой красивого и чрезвычайно сильного мужа, решил, что ни один из его людей не сможет сравниться с ним силой. Поэтому, приняв его и выслушав данное ему поручение, он сказал: «Не желаешь ли ты остаться у меня и сразиться

за меня в этом поединке?». А тот ему: «Что ты мне дашь за то, что я сделаю так, как ты говоришь?». «Я дам тебе половину моей страны и мою дочь в придачу и возвышу превыше всякой меры», - отвечал правитель. «Сделай то, что ты сказал, и я сражусь за тебя», - сказал Илия. Итак, заключив соглашение, Илия отрёкся от Христа и женился на язычнице, и стали они одним сердцем и одной душой⁷⁴. А герцог удивлялся тому, что случилось, и не знал, что думать - то ли его слугу взяли в плен, то ли он не вернулся по причине этого дела. И вот в один из дней тот самый немец, стоя на стене, вновь обратился с речью к герцогу и князьям, сказав: «Вот, что поручил мне передать мой господин: Будьте готовы в такой-то день и час, ибо тогда мой господин выйдет к вам со своим представителем и исполнит то, о чём он говорил». Услышав это, все обрадовались, и каждый предлагал своё участие в этом поединке, желая сразиться во славу Божию. Герцог также приготовился перед всеми к поединку, но ему не позволили это сделать, ибо он был уже стар и немощен, да к тому же ещё и горбат⁷⁵. О своей готовности заявили даже епископы; каждый, богатый или бедный, был готов победить или умереть во славу Божию. И вот вперёд вышел некий Дрого⁷⁶, родственник герцога, сын его сестры, и сказал ему: «Я столько лет служил тебе и не просил у тебя никакой награды. Справедливо, чтобы я наконец-то получил плату за мои труды. Так вот, за всю ту службу, что я нёс тебе столько лет, я смиреннейше прошу дать мне возможность принять участие в этом поединке». Что же далее? Герцогу пришлась по нраву преданность этого мужа, и он под всеобщие крики одобрения был препоясан оружием. Когда он вышел вперёд, герцог сказал: «Пусть Бог, который благословил отца нашего Авраама, а также Исаака и Иакова; Бог, который рукою Моисея провёл народ свой через пустыню, утопив их врагов в Красном море, и через Иисуса ввёл их в землю Ханаанскую, повергнув врагов к ногам их; Бог, который дал Гедеону уверенность против врагов, Самсону - храбрость, Юдифи - победу над тираном; Бог, который освободил Даниила из пасти льва, Давида - от злого меча, Илию - от гонений Иезавели; Бог, пославший в этот мир своего сына Иисуса Христа, который спас род людской, своей победой на святом кресте победил дьявола и сокрушил сосуды его плена; который благословил своих апостолов и просветил их учением святую церковь; который, наконец, сказал нам через них: «Если чего попросите у Отца во имя Моё, Я то сделаю»⁷⁷; и ради имени которого и любви мы отправились в это странствие; пусть он благословит тебя своей высокой дланью и во славу своего имени повергнет ныне нашего врага к ногам твоим!». Все ответили на это: «Аминь», и епископы скрепили благословение, после чего воин Христов Дрого вышел навстречу своему противнику, а все заплакали и преклонили колени в молитве к Богу. И вот прегордый Голиаф, а именно отступник Илия, обречённый пасть во имя Господа от руки смиренного Давида, выступил против него, сидя на прекрасном коне, попону которого дочь правителя украсила многочисленными колокольчиками, как для красоты, так и ради того, чтобы обратить в бегство коня соперника. Но герцог Готфрид принял надлежащие меры и заткнул уши коня своего родственника шерстью и смолой. Итак, сначала они сшиблись на конях и преломили копья, а затем, вскочив на ноги, долго сражались врукопашную, нанося и отражая удары друг друга. Наконец Господь, вспомнив о своём милосердии и истине, даровал победу своему рабу Дрого, а Илию поверг на землю. Когда он был повержен и уже не думал о том, чтобы подняться, Дрого спросил его: «Кто ты, сразившийся со мной?». Ибо ни один из них не знал, кто его противник. А тот ответил: «Я - Илия». «На что же ты рассчитывал?» -продолжал Дрого. «Как мог ты выстоять, раз отверг Христа? А теперь покайся и примирись со своим Богом, ибо Он - милостив, и возвращайся со мной в лагерь. Ибо у меня, как ты знаешь, четыре города и я дам тебе два, какие ты захочешь, и отдам в жёны мою сестру, родственницу герцога, так что ты будешь самым доверенным лицом герцога». Но тот ответил: «Никогда я не нарушу раз принятую веру и не покину своего тестя»⁷⁸. И Дрого его обезглавил. И прославился Господь в своих людях; язычники покинули крепость, а герцог Готфрид вступил туда со своими людьми, восхваляя Господа, который всё, что желал, сотворил на небе и на земле.

12. ОН ВЕРНУЛСЯ В КОНСТАНТИНОПОЛЬ, А ОТТУДА - В БРАУНШВЕЙГ

Идя далее, герцог перешёл рукав св. Георгия и прибыл в город Галлиполи, а оттуда - в Константинополь, где его люди вернули себе коней, которых там оставляли, и ушли в Манополь, где тогда находился царь. Тот сильно обрадовался его возвращению и, с величайшей честью продержав его у себя несколько дней, подарил ему 14 мулов, нагруженных золотом, серебром и шёлковыми одеждами. А герцог, горячо поблагодарив его за это, отказался их принимать, говоря: «У меня и так много всего, о господин мой. Я ищу лишь милости в твоих глазах!». Поскольку царь настаивал, а герцог наотрез отказывался брать подарки, то царь подарил ему много драгоценных мощей святых, о которых просил герцог. К этому он добавил также множество драгоценных камней, после чего герцог откланялся и, уйдя с миром, прибыл в Ниш. Перейдя через большой лес, он пришёл к королю Венгрии, который только недавно был коронован, овладев королевством брата. Тот принял его с величайшим почётом и дал проводников через свою землю. Так герцог возвратился в свои края. После этого он прибыл к императору, который тогда находился в городе Аугсбурге⁷⁹; тот очень обрадовался его приходу и особенно тому, что герцог вернулся в добром здравии. Проведя в пути целый год, герцог наконец вернулся в Брауншвейг, и возрадовались его приходу все его друзья. Герцог обогатил дом Божий мощами святых, которые он привёз с собой и облачил их в золото, серебро и драгоценные камни; среди них было также множество дланей апостолов. Из превосходных покровов он сделал ради украшения богослужения множество риз и далматиков и украсил церкви. Этот князь был чрезвычайно предан в украшении дома Божьего, как то видно по церкви св. Блазия в Брауншвейге, которую он, впрочем, так и не окончил, как хотел, из-за постигших его неудач, к которым мы вопреки воле должны будем перейти.

13. ОБ ИЗБРАНИИ ГОСПОДИНА АББАТА ГЕНРИХА НА ПРЕСТОЛ ЛЮБЕКСКОЙ ЦЕРКВИ

После того как герцог расположился в замке Люнебург, к нему пришли любекские каноники с просьбой дать их Божьему дому подходящего управителя. Они заявили, что все разом высказались за кандидатуру господина Генриха⁸⁰, аббата из Брауншвейга, и умоляли герцога поставить его во главе их церкви, если только их просьба и это назначение не противоречат его намерениям. А тот отвечал им: «Признаю, что это - весьма подходящая кандидатура. Ибо Генрих - мудрый и благочестивый муж, прекрасно умеющий сеять слово Божье. Однако именно потому, что мы знаем о верности этого мужа и о его достойном образе жизни, мы и не можем без большого сожаления отпускать его из нашего дома в Брауншвейге. Тем не менее, чтобы не казалось, будто мы противимся столь полезному делу и легкомысленно отвергаем вашу справедливую и разумную просьбу, пусть исполнится воля Божья и ваше желание! С честью отведите этого достопочтенного мужа к престолу Любекской церкви и окажите ему всяческое уважение и почтение». Итак, в Брауншвейг прибыли декан Отто и страж Арнольд; вместе с приором Генрихом⁸¹, нотарием герцога, они вошли в кафедральный собор и в присутствии аббата Сигебодо из Риддагсхаузена, а также приоров Готфрида и Ансельма⁸² вручили упомянутой церкви письма следующего содержания: «Братья церкви Божьей, что расположена в Любеке, шлют священному капитулу собора св. Эгидия в Брауншвейге привет и желают милости во Христе!». Когда братья смиренно поклонились в ответ на слова приветствия, они продолжили: «Пусть знает ваша милость, что поскольку наша мать, а именно святая Любекская церковь, лишилась своего отца, и мы не можем долго жить без пастыря, нашей прямой обязанностью является позаботиться о том, чтобы иметь в доме Божьем мудрого и верного управителя. Поэтому мы приносим Богу величайшую благодарность за то, что наконец-то нашли того, кто нам угоден, а именно господина Генриха, вашего аббата, мудрого и благочестивого мужа, которого мы решили поставить во главе нас не только благодаря каноническому выбору, но и властью нашего правителя, господина герцога, который назначил его нашим господином и духовным отцом. Поэтому мы просим вас быть с нами одного мнения, согласиться с Божьей волей и вместе с нами самым преданным образом возвести его в этот сан».

Поскольку братья, с одной стороны, были очень рады такому возвышению своего отца, но с другой - огорчены скорым уходом столь благочестивого пастыря, то избранник ответил следующее: «Должность, к которой вы меня призываете, о братья мои и господа, чрезвычайно трудна и ответственна, и по моему мнению превышает мои силы. Но поскольку, очевидно, нет более достойного кандидата, то, если более никто не будет призван Богом, как Аарон, я признаю, что именно меня призывает к этой должности воля Божья, ибо вся власть - от Бога. И, поскольку тот, кто противится власти, выступает против самой воли Божьей, я повинуюсь, правда, более по необходимости, нежели по желанию». Итак, выступив вместе с ними из собора св. Эгидия, во главе которого он стоял десять лет и который обогатил множеством вещей, - в том числе, вернувшись из паломничества, украсил 12 покровами, - Генрих прибыл к герцогу в Люнебург. Получив от него епископскую инвеституру, он был с честью отведён в Любек и с величайшим благоговением принят духовенством и всем народом. Затем на рождество св. Иоанна Крестителя он в присутствии герцога был посвящён в сан епископами Вало Гавельбергским⁸³, Эвермодом Ратцебургским и Берно Шверинским. В тексте Евангелия, что держали у него на плечах, в заглавии первой страницы было найдено: «Я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям»⁸⁴, а в заглавии второй: «Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева»⁸⁵, что можно понимать, как откровение свыше по поводу его будущего образа жизни. Наконец, он был отмечен Господом многими талантами, но особенно блистал книжной мудростью и красноречием. И, хотя большинство, переменяясь в своих мыслях, пользуются ими скорее ради гордыни, нежели ради созидания, он оставался в том же смирении и всегда был предан Богу и его Преславной матери в постах, бдениях, воздержании, в молитвах и раздаче милостыни, так что мы можем сказать о нём: «Муж праведный и богобоязненный», и прочее. В проповеди же слова Божьего он отличался столь исключительным даром, что не было такого каменного сердца, которое он не подвигнул бы к раскаянию и слезам своими прочувствованными речами. Ибо всю глубину писания он излагал столь ясными словами, что, извлекая из глубины души их скрытый смысл, он насыщал всех сладчайшим хлебом слова Божьего, так что его сладкое учение доставляло немалую радость всему народу.

Пусть не погнушается ваша милость услышать, что Бог открыл некоторым людям о его блаженстве и вероучении. Так, однажды, ввиду неотложных дел, он проходил через Тюрингию и, чтобы переночевать, завернул в одно селение под названием Ихтерсхаузен⁸⁶. Некая благочестивая дама, ведя непорочную жизнь, жила там по уставу блаженного Бенедикта. И вот, когда после полудня монахини лежали на кроватях, Ида, дама честнейшего образа жизни, позже поставленная аббатисой в Вальтингероде⁸⁷ и первая правившая тамошней женской общиной, - там же она и упокоилась, приняв блаженную кончину, - заснув, увидела в Божьем видении, что вся община её сестёр с величайшим благоговением стоит возле хора и чрезвычайно звонкими голосами поёт при встрече этого епископа: «Воистину блаженный епископ, воистину учитель веры!». Когда это было пропето с величайшей радостью, некий почтенного возраста муж, праведник, подошёл к окну хора, через которое им по воскресным дням давали причастие, и сказал: «С величайшим уважением примите этого заезжего епископа и с величайшим расположением, наидостойнейшим образом прислуживайте ему во всём! Знайте, что этот напев открыт вам свыше, ибо в нём про этого епископа говорится чистая правда. Ведь он - воистину блаженный епископ и воистину учитель веры». Когда названная монахиня проснулась, то рассказала сёстрам то, что видела. И вот в тот же миг прибыл гонец и сообщил, что какой-то епископ заехал к ним переночевать. Итак, убедившись в истинности видения и воздав Богу благодарность, они просили, чтобы епископ соизволил посетить их, надеясь, что удостоятся услышать слово проповеди из его уст. Придя к ним, он, как они и хотели, сказал в начале своей речи: «Что лилия между тернами, то возлюбленная моя между девицами»⁸⁸. Когда он многое сказал в этой речи о чистоте и невинности жизни, которая приличествует их заведению, они так разомлели от медоточивой сладости его слов, что, как и было открыто, сказали, что он, воистину, блаженный епископ и, воистину, учитель веры.

А герцог в это время начал строить в Любеке церковь в честь св. Иоанна Крестителя и св. Николая, исповедника Христова, и вместе с епископом Генрихом заложил в её основание первый камень. Он каждый год выдавал на её строительство 100 марок денариев; то же было и в Ратцебурге; так что герцог все свои силы уделял недавнему насаждению в северном крае. Однако он так и не довёл это до желанного конца, ибо через некоторое время настала великая смута, которая жестоко потрясла всю Саксонию; прекратив строительство церквей, он начал укреплять крепости и города, ибо против него поднялось множество врагов.

14. МУЧЕНИЧЕСТВО ФОМЫ, ЕПИСКОПА В АНГЛИИ

Около этого времени в Англии был замучен блаженный Фома⁸⁹, архиепископ Кентерберийский, муж, славный святостью и чудесами. Когда он до самой смерти сражался за закон Божий, против него начались гонения и он, спасаясь от гнева злодеев, ушёл к папе Александру⁹⁰, который тогда находился в изгнании во Франции, и оставался у него много дней, в святости и справедливости служа Господу все дни своей жизни. Случилось, что однажды, когда папа сидел вместе с епископом, им захотелось пить, и папа сказал стоявшему рядом мальчику: «Принеси мне воды из источника, чтобы напиться». Когда вода была принесена, папа сказал епископу: «Благослови и пей». Тот благословил воду, и она превратилась в вино, после чего он, отпив, передал её папе. Когда папа понял, что это вино, он тайно подозвал к себе мальчика и спросил: «Что ты мне принёс?». А тот ответил: «Воду». Тогда папа сказал ему: «Принеси мне ещё раз оттуда же». Когда мальчик вновь принёс воду, папа вторично сказал епископу: «Брат, благослови и пей». А тот, не зная, какая в нём благодать, и думая, что ему нарочно принесли вино, смиренно благословил её, и она вновь превратилась в вино, после чего он отпил и передал вино папе. Тот, всё ещё не веря и думая, что вышла какая-то ошибка, в третий раз тайно велел принести воду, и она в третий раз превратилась в вино. Тогда папа испугался, поняв наконец, что перед ним - святой муж, в котором живёт благодать Божья. Вскоре после этого епископ сказал папе: «Господин, я вернусь в мою епархию и навещу моих овец. Я знаю, что мне угрожает гнев короля, однако Богу надлежит повиноваться более, нежели людям⁹¹. Пусть во мне исполнится воля Того, во имя которого я готов умереть, ибо как Он положил за нас душу свою, так и мы должны полагать души свои за братьев»⁹². А папа ответил ему: «Иди, я отпускаю тебя». Так Фома вернулся в свою епархию и принял там мученичество 29 декабря⁹³; с того часа и до сего дня Бог совершил через него множество чудес, как то уверяют те, которые были у его могилы, где силой его молитв всем больным и убогим оказывается множество милостей, и люди всех наций прославляют Бога, который и в наши времена достоин славиться в своих святых.

КНИГА ВТОРАЯ

1. О ССОРЕ МЕЖДУ ИМПЕРАТОРОМ И ГЕРЦОГОМ

Около этого времени император находился в Италии, увязнув в многочисленных битвах¹. Ибо ломбардцы все разом восстали против него, и положение государства в тех землях было сильно поколеблено, возможно, по причине раскола, который уже долгие годы имел место, и многие пытались войти в овчарню не через двери для овец, но как-то иначе², тревожа церковь губительным расколом. Итак, цезарь, напрасно истратив силы в ряде сражений, в сильной тревоге ушёл из этих земель и, перейдя через Альпы, прибыл в немецкие земли. Созвав князей, он рассказал им о постигших империю неудачах и призвал идти вместе с ним в итальянский поход, чтобы наказать мятежников. Он с величайшей настойчивостью пытался привлечь к этому делу и герцога Генриха; зная, что ломбардцы дрожат перед ним, он говорил, что ничего не сможет сделать против них без его участия. Но герцог, напротив, уверял, что уже состарился в многочисленных трудах и походах как итальянских, так и многих других; он заявлял, что со всей преданностью готов служить его императорскому величеству и предоставить ему золото, серебро и всё, что потребуется для сбора войска, но наотрез отказывался явиться лично. На это император ответил: «Владыка небесный возвысил тебя среди князей и более прочих наделил богатствами и почестями; на тебе держится вся сила империи, а потому справедливо, чтобы ты во имя укрепления сил всей знати принял самое деятельное участие в этом деле, дабы государство, которое начало слабеть, вновь окрепло благодаря тебе, ибо нет сомнений, что только благодаря тебе оно и держалось до сих пор. Мы хотим, чтобы ты помнил, что мы никогда и ни в чём тебе не отказывали и, будучи постоянно готовы содействовать увеличению твоих почестей, всегда были врагами твоих врагов и никому не давали им одержать над тобой верх. Опуская клятву верности, которую ты принёс императорской власти, мы желаем лишь напомнить тебе о родстве, которое связывает тебя с нами более всех прочих, чтобы ты со всей верностью пришёл нам, своему племяннику, государю и другу, на помощь в настоящей нужде и впредь располагал нашим благоволением во всём, чего бы ты ни пожелал». Но, поскольку герцог по-прежнему отказывался, заявляя, что готов ко всякой службе, но не желает являться лично, император, поднявшись со своего трона, пал ему в ноги, ибо находился в чрезвычайно стеснительных обстоятельствах. А герцог, сильно встревоженный столь неслыханным делом, а именно тем, что на земле смиренно лежит тот, перед кем склоняется весь мир, поспешно поднял его с земли, но так и не согласился с его просьбой.

2. О ЗАГОВОРЕ ПРОТИВ ГЕРЦОГА

А император, на время скрыв гнев, который проистекал от глубины испытанного им унижения, вернулся в Италию с войском, какое только смог тогда собрать; его со всей энергией поддерживал Христиан³ Майнцский, который до самого конца своей жизни разорял Ломбардию, подчиняя её империи; желая угодить скорее земному владыке, нежели небесному, он, пренебрегая вверенной ему паствой, собрал гораздо больше дани цезарю, нежели сокровищ Христу. Итак, император имел успех. Он одержал победу и по своему произволу наполнил эту землю пожарами и грабежами, разоряя всякий укреплённый город. И поник рог его противников, и замолчали они перед ним⁴. Итак, видя, что установилось спокойствие, он, пользуясь случаем, созвал князей и начал обвинять герцога Генриха во многих грехах. Так, он говорил, что тот из-за своей чрезмерной гордыни выказал такое презрение к императорской власти, что не соизволил прийти к нему на помощь в столь тяжких обстоятельствах даже тогда, когда он смиренно лежал у его ног, и, презрев государство и власть его императорского величества, наотрез отказал ему в поддержке. Услышав это, князья, которые и без того ненавидели герцога, пользуясь случаем, начали жаловаться на него и, одобрив слова императора, присудили лишить его всякой чести, провозгласив виновным в оскорблении императорского величества не только потому, что он игнорировал приказы и распоряжения императора, но и потому, что он оскорбил всех князей, отказав императору в смиренной просьбе. То одни, то другие вставали, жалуясь на те или иные обиды, причинённые им герцогом, и требовали от императора восстановления справедливости. Епископы громче всех кричали об угнетении церквей, говоря, что нет, пожалуй, ни одной церкви, которая не подверглась бы разграблению с его стороны. Итак, против герцога был составлен внушительный заговор. А император, видя, что князья желают герцогу зла, с величайшей мудростью и энергией взялся за его устранение. Сознавая, что сокрушить герцога будет нелегко, он с невероятной хитростью использовал для этого всякое средство и, не надеясь одолеть его силой, решил одолеть хитростью. При посредничестве Филиппа⁵ Кёльнского он примирился тогда с папой Александром⁶, чтобы, заключив мир с тем, с кем долго враждовал, укрепить повсюду свою власть и легко добиться всего, чего он хотел.