Славянские отаку
Шрифт:
– Пожалуйста, не говорите маме, - взмолился он.
– Я все что хотите сделаю, только не рассказывайте им. Я могу отсидеть за что-то другое.
– Нужен ты кому...
– СБУшник погладил его по голове и увел в дом.
Мать и отец сидели в своей кухне-гостиной с каменными лицами в ярком свете диодов. Сержант открыл свой ноутбук и показывал им ролики из блога Москаля:
– Не волнуйтесь, этому человеку уже запрещен въезд на территорию Украины. Следите за своим сыном получше, я уже понял, что он у вас с приветом, мы утром всем отделом угорали, потом до обеда работать не
Мать машинально кивнула.
– Проблема тут не в том, что делает ваш сын, он сам себя контролировать не может. Проблема в вашей личной безопасности. Я не могу гарантировать, что завтра не придет сто или двести человек, которые вас разорвут на мелкие куски.
– Может, они подождут, успокоятся?
– перебила его мать.
– Успокоятся, даже наверняка. Но сначала его успокоят, вместе с вами. Какой там у него диагноз?
– У меня записано, - мать рванулась к буфету.
– Да не важно. Просто объясните детям, что нельзя думать только о себе. Пусть подумают о вас и о соседях.
– Олег, вези его в травму, - скомандовала мать, когда сержант уехал.
– Не надо в травму, я у вас немножко полежу и приду в себя, - попросил Коля.
– Ты не полежишь, - подал голос отец.
– Ты соберешь свое поганое барахло и уйдешь из моего дома. Такой сын нам не нужен.
– Что ты брешешь, старый дурак?
– мать встала между ними.
– Мне не нужен такой сын. Лучше бы ты сделала аборт. Он и Димку нам испортил.
Коля сообразил, что Димка все это время отсиживался у себя наверху. Несмотря на то, что Дима вставлял брату, в глазах отца он оставался ангелом. Видно, активов папа за пидоров не считал.
– Я соберу вещи.
– Сиди, малохольный, батя сам не понял, чего несет, - мать толкнула его обратно на диван. Слышно было, как Дима ходит наверху.
– Мамочка, у меня есть деньги, я уеду на некоторое время, пока все не устаканится.
Друзей у Коли не было, знакомые вряд ли согласились бы пустить его к себе. Те два ролика уже расползлись по всему рунету, хоть их и прикрывали из-за порнографического содержания. Даже на порнолабе раздача была "закрыта по просьбе правообладателя".
Родственники в Полтаве не желали принимать Колю, Димкин бывший отказался пустить спалившуюся пассивку на несколько дней. "Просто потому, что я не дура и не лесбиянка, - объяснил Вова.
– А сам приходи когда хочешь".
Не было гарантии, что там, куда Коля приедет, этот ролик еще не смотрели. Он мог бы поехать к бабушке, но она жила в двухкомнатной квартирке с тетей и ее детьми, которые уже видели ролик, звонили и возмущались. Пришлось остаться дома.
Коля сунулся на твич, но его канал заблокировали, похоже, навсегда. Он дико скучал по русским парням, которые его опускали, по твичу и по своей уютненькой помоечке, даже нашел в скайпе Светика и Проктолога, оба оказались некрасивыми мужиками под сорок. Проктолог сначала ляпнул "Приежай, я тебя устрою", потом спохватился: "Не выйдет, ты же не умеешь ни хера".
Светик долго переписывался с саппортом твича, он объяснял, что украинский стример Николай не показывал на канале порно, на самом деле с ним подло и нечестно поступили местные гомофобы, украв и выложив в сеть приватное общение
Коля хорошо отблагодарил Светика приватным танцем по вебке. Дима ему на этот раз не помогал: в апартаменты брата он по настоянию родителей не совался, только покупал ему еду, выпивку и сигареты. По ночам мать прислушивалась, не скрипит ли деревянная лестница за стеной, так что Дима начал пользоваться уборной на своем этаже, чтобы она не психовала.
Антибиотики Коле теперь колол отец, причем отводя взгляд и строго в руку, зеленка отмылась, издевательства понемногу забывались, те гопники больше не приходили.
Коля пытался звонить Москалю на мобильный, он не понимал, почему тот вдруг оттолкнул его и обрубил все возможности общения, даже блог свой он перевел в режим "только для друзей", а другом для него Коля не был.
Только 11 числа, в три ночи, каким-то чудом Коля дозвонился.
– Какого хуя тебе надо, мразь? Отомстил, так дрочи теперь один, - сказал пьяный Москаль и отключился.
Коля позвонил снова.
– Ну хули ты меня достаешь, я некрасивый, у меня хуй маленький, характер мерзкий, я никогда тебе не вставлю, что ты за манда тупая? Ты там у себя в Украшке нахуй никому не нужен, можешь хоть кабачком себя драть, никто внимания не обратит, а я из-за тебя работу потерял.
– Ты сам соображаешь, что несешь?? Ты выложил в сеть это говно, а я виноват?
– Ладно, похуй, - Москаль часто задышал в трубку.
– Ты там дрочишь, что ли?
– А ты совсем дебил? Отъебись от меня, пидор 404, никаким боком ты мне не всрался, найди хуй своего возраста или у Димки сосни. Не беспокой меня больше, тварь! Не смей мне звонить!
– И что мне теперь делать?
– спросил Коля, чувствуя, как внутри всё холодеет и сердце готово остановиться.
– Застрелись. Такие как ты не нужны. Встань под этой дурной бабой с крылышками и вынеси себе мозги. Я приеду посмотреть. Всё, нахуй пошел!
12 вечером Коля объявил, что покончит с собой, как и было сказано ранее. Он никому не нужен, он не видит смысла в своем дальнейшем существовании, он позорит свою семью и не хочет, чтобы из-за него страдали близкие.
– Глупыш, что за юношский максимализм?
– написал ему Светик.
– Впрочем, дело твое, я в твоем возрасте тоже два раза глотал таблетки, когда меня парень бросил. Не понимаю, как я мог убиваться из-за такого говна.
– Я сам не понимаю, - ответил на это Дима.
– Но так всем будет легче. Кстати, почему на моем канале одни пидоры?