Славянский «базар»
Шрифт:
– Оттуда у меня дорога одна была – в ПКТ.
– Знаю. Я тебя уважаю, Карл. Потому и советую, забудь про Качана так, словно его и не было.
– Я тебе ничего нового не открыл?
– Могу еще сказать. Это не мои люди сделали. Я Качана предупреждал, чтобы не лез, а он не послушал, – сонные глаза Кальмара скользили по лишенной мебели комнате.
Карл поднял указательный палец:
– Ты знаешь того, кто приезжал с ментом в дом Качана? С виду он похож на араба.
– Я его никогда не видел, если людям надо, они ко мне сами приходят.
– Он в гостинице «Минск» остановился.
– Может быть. Я его знаю как американца Миира. Вот и все. Большего
Карл поднялся с плотного ковра, кивнул Кальмару на прощанье – рукопожатий тот не признавал. Из кухни уже выходил охранник, чтобы проводить гостя до двери.
– Постой, – окликнул Карла Кальмар.
– Не хочу знать, что ты задумал, но играть взялись большие люди, даже я не все знаю. Не мешайся у них под ногами, отойди в сторону, Карл. Спасибо, что зашел, предупредил. Если узнаю что-нибудь новое, я тебя найду.
– Запиши мой телефон.
Кальмар прикрыл глаза ладонью:
– Если я сказал, что найду, значит, найду. Не мне тебя учить, ты сам жизнью битый, но и Монголу ничего не говори о встрече с Качаном, если не спросит. Так всем лучше будет.
– Я подумаю над твоими словами. Спасибо, что предупредил, – Карл покинул комнату.
Кальмар остался в одиночестве. Проводивший законного охранник вновь затаился, исчез в глубине квартиры. Яркая лампочка без абажура горела под самым потолком гостиной. Старый таджик с изборожденным морщинами лицом поднял книгу, лежавшую у ног, и принялся читать то, что и так знал на память, – Коран. Указательный палец его правой руки скользил слева направо по страницам книги, левой рукой Кальмар поглаживал редкую седую бороду.
Глава 2
Николай Бунин извлек пользу из науки Карла. Не зря тот старался. Старый вор в законе все же добился, чего хотел. Наконец молодой человек, а Бунину не исполнилось еще и двадцати, понял, что свобода и постоянная женщина несовместимы. Нельзя ни к кому привязываться. Женщине нужно одно – закабалить мужчину, чтобы он появлялся подле нее по первому свистку и ложился у ног, словно собака. Мужчине же нужна свобода.
Сын покойного медвежатника Струны, кореша Карла, последнюю неделю регулярно играл на клавишах в подземном переходе. Играл не потому, что ему нужны были деньги, не по привычке, он выходил присматривать себе новую девушку. Пока он стоял и играл, то старался не думать о том, что ему предстоит вечером. Лишь скользил взглядом из-под темных очков по женским лицам.
Легко и безопасно рассматривать женщин, когда они уверены, что ты слепой и не видишь их. Тогда они не притворяются, выражение их глаз искреннее. Да-да, прописная истина, глаза – зеркало души. Но только при условии, если властительница зеркала не догадывается, что в ее душу пытается заглянуть мужчина. Играя для прохожих на клавишах, заставляя их останавливаться и слушать, Николай Бунин практически не думал о музыке, он рассматривал лица.
«Вот, красотка в красной юбке, – думал он, – с виду привлекательна. Фигура точеная, взгляд умный. Ей лет двадцать – двадцать пять. Возраст для меня подходящий. Всегда неплохо, если женщина немного старше тебя. Но слишком чувственна. В любви будет думать не о партнере, а только о себе. Мужчины уже успели избаловать ее, она знает себе цену. К такой лучше не подходить. А вот – простушка, но такой она только кажется. Волосы стянуты в тугой хвост на затылке. Она знает, что стоит сорвать резинку, и волосы рассыплются по плечам, мгновенно преобразив ее до неузнаваемости. Глаза у нее, как у ведьмы. Хотя, кто тех ведьм видел живьем? С ней тоже нельзя связываться, можно
Бунин успел до четырех вечера рассмотреть и изучить с сотню девушек. Молодой человек сам удивился своей придирчивости. Казалось бы, что сложного, отыскать в многомиллионной столице, где собрались самые красивые женщины страны, девушку на один вечер? Всего два типажа показались ему подходящими. Но даже к ним он не стал подходить.
Бунин присел на корточки и принялся выгребать из футляра от электронных клавиш деньги, которые ему набросали за день прохожие. Он мог бы сделать это очень быстро, но нужно было притворяться слепым. Бунин специально уронил купюры, зазвенели на гранитных плитах монеты. Тут же рядом с Николаем возник блатной, присматривающий за подземным переходом. Погоняло он носил звучное – Фантомас, в свои тридцать лет он был лысым, как колено. Фантомас, зная о дружбе Бунина с законным Карлом, старался пособлять ему. Он помог собрать купюры и даже рассортировал их. Крупные деньги подал отдельно:
– Эти в кошелек положи. А тут мелочовка, можешь в карман запихнуть.
– Сколько всего?
– Не считал. Баксов сто – сто пятьдесят.
– Не густо.
– Ты сегодня ошибку допустил, надо было деньги частями из футляра доставать. Когда в нем денег мало, публика охотнее бросает. Ты не видишь этого, а я за приходом слежу, чтобы никакая сука сволочная твоему лаве ноги не приделала. В другой раз не забывай деньги частями забирать. Я за всем уследить не могу.
– Спасибо за совет.
Фантомас на заработок Николая не зарился. Уже несколько лет, как Бунин благодаря Карлу никому не платил за право играть в переходе. Он не торопясь свинтил ножки у клавишей и запаковал их в футляр. Отказавшись от помощи Фантомаса, занес электронный инструмент в цветочный киоск. Продавщица, молоденькая девушка Катя, обрадовалась появлению слепого уличного музыканта, эмоций своих не скрывала:
– Пришел, Николай. Не запылился. Я уж думала, ты обо мне забыл. – Катя была так проста, что продолжала строить глазки «слепому» музыканту.
– А нам есть что вспомнить? – в тон девушке поинтересовался Бунин.
– Сейчас – нет. Но все можно исправить.
Николай поставил клавиши за прилавок:
– Пусть тут постоят до завтра. Я не сразу домой иду. Неохота с ними по городу таскаться.
Катя, спрятав под прилавком руки, орудовала маникюрными ножницами. Ловко обрезала почерневшие края с розовых лепестков. Покончив с огромной желтой розой, она взбила пальцами цветок, отчего тот сразу же стал пышным и свежим. Обрезки лепестков осторожно смела с подола юбки в ладонь и бросила в пластиковую урну.
– Погоди-ка, – Бунин скользнул рукой за прилавок и перехватил руку цветочницы, завладел ножницами, – не стыдно тебе покупателей обманывать?
– О чем ты? – изобразила удивление Катя. – Я ногти себе обстригала.
Николай нащупал длиннющие Катины ногти, он все видел, но приходилось притворяться слепым.
– Врешь.
– Вру, – согласилась Катя, – я подвявшие розы обстригаю. А что прикажешь делать? Если не продам, хозяин с меня деньги высчитает.
– Кто у тебя хозяин?
– Гейдар.