След черной рыбы
Шрифт:
Вокруг была пустыня.
А на краю ее — урез взбесившегося от шквалистого ветра буровато-грязного прибоя, размытого мутно-зелеными полосами.
Был еще тусклый слепой
Песок под ногами был вспучен нарывами сыпучих дюн.
Тура и Силов выбрались из машины.
«Нива» стояла у самого берега на утрамбованном волнами ракушечнике.
Мужчины закурили.
Они обдумывали разговор, который состоялся у них по дороге.
Наконец, Тура щелчком отбросил сигарету.
— Я не вижу силы, которая смогла бы с ними сегодня справиться! Но не стрелять же их теперь без суда и следствия…
Ветер относил его голос, Саматов почти кричал.
— Нет, конечно. Кроме того, кажется, они нас скорее расстреляют… — крикнул Силов.
— Ну, это мы еще посмотрим… — достал еще сигарету. Прикурил на ветру. — Еще не вечер…
Силов ответил любимой дурацкой приговоркой:
— Все будет хорошо. А, может, нет.
— Смотри…
Тура показал рукой в сторону Берега. Впереди, где границы моря и песка выглядели размытыми, взлетела ракета. За ней другая. Небо прочертили две крутые кривые…
Экипажи многих браконьерских лодок в море были заняты своей обычной работой.
Лодки двигались вдоль «калад» — красноловных сетей, оснащенных тысячами крупных острейших крючков. Браконьеры бросали в лодки попавшую на крючки рыбу.
Ездоки рубили головы осетрам и белугам и наполняли их тушами лодки. Рыбьи головы бросали за борт.
В море было шумно от крика птиц и стука рыбы. Осетры в лодках били в предсмертных судорогах хвостами.
Ездоки были перепачканы кровью и рыбной чешуей…
Часть преступной флотилии, закончившая хищническую жатву на море, шла к берегу, включив спаренные, строенные мощные японские моторы и высоко, почти вертикально задрав носы огромных браконьерских лодок.