След Гунна
Шрифт:
Поэтому он потрогал дверь и обнаружил, что она заперта. Тогда он всем телом налег на створку, и хлипкий замок немедленно сдался. Майк буквально влетел в комнату.
Из единственного окна струился лунный свет, создавая на полу причудливые узоры, но Майку показалось, что тень у окна слишком уж густа. В этот момент сгусток разделился на две фигуры, одна из которых бесшумно бросилась к нему с явной угрозой.
Майк увидел отблеск стали, развернулся, инстинктивно выбросив вперед левую руку, и ловким движением отбил брошенный нож, летевший в предплечье. И все же
Грабитель, пролетев через всю комнату, с грохотом приземлился возле окна. Лунный свет залил его лицо, и Майк мельком увидел грубые черты, редкую бороду и толстые губы, искривленные болью и ненавистью. Майк подхватил стул для новой атаки, но парень вскочил и исчез в проеме окна, перебросив свое тело через подоконник с ловкостью обезьяны. Майк бросился к окну и успел увидеть, как грабитель соскочил с приставленной к стене дома лестнице и исчез в темноте. Эту лестницу вчера возле дома напротив оставил плотник, который там что-то чинил.
Он включил свет и застыл от изумления, — на полу лежала девушка, которую он вчера подвозил к Восточному Пику. Она скорчилась возле окна, одной рукой опираясь в пол, а другую прижимая к груди. Не сознавая, что делает, Майк бросился рядом с ней на колени и прижал к себе худенькое тело; и в этот миг он понял, что в его жизнь вошла любовь.
— Больно, девочка? — хрипло спросил он и содрогнулся, увидев, что ее ночная сорочка вся разрезана на полосы. Она учащенно и тяжело дышала, но на лице показалось выражение огромного облегчения, и все же она оставалась совершенно обессиленной не только физически, но и морально.
Майк бережно поднял ее на руки и уложил на постель. Он всегда отличался импульсивностью, а сейчас был так потрясен и расстроен, что встал у кровати на колени, обнял девушку и прижал к себе:
— Я даже не знаю вашего имени, а вы ничего не знаете обо мне, — прошептал он, — но мне все равно, сейчас я понял одно — я вас люблю и намерен заботиться о вас и помогать вам всем, чем могу, нравится вам это или нет.
Он смотрел на нее, сам пугаясь слов, что произносил, но из черных, печальных глаз девушки постепенно уходил страх, а тонкая рука робко легла на плечо Майка.
Но в это время из холла донеслись тяжелые шаги и возбужденные голоса — это хозяйка с целой свитой явилась выяснить причину шума.
Девушка испуганно забилась под одеяло и торопливо зашептала:
— Не говорите о том, что здесь произошло! — Майк мгновенно отступил от постели и осторожно выглянул за дверь.
— Какого черта? — удивилась хозяйка. — Что вы здесь делаете в такой поздний час?
От смущения девушка похорошела еще больше:
— Действительно, очень плохо, что я всех перебудила, но огромный черный кот вскочил в окно сквозь рваную занавеску и ужасно напугал меня. Мистер Костиган услышал мой визг, вошел и прогнал его.
Хозяйка нахмурилась:
— Ну, не знаю, может, занавеска
Девушка ответила ей простодушно-изумленным взглядом.
Хозяйка продолжала шарить глазами по комнате. Наконец ее взгляд остановился на порванной занавеске, неоспоримо подтверждающей правдивость представленного объяснения, а Майк подумал, что если расследование продолжится, то будет обнаружена и лестница, приставленная к окну. Тогда подозрения хозяйки возрастут еще больше.
Но лестница замечена не была, и чтобы ни думали вошедшие о присутствии Майка в этой комнате, вслух ничего сказано не было. Даже об усилиях, необходимых для того, чтобы выгнать какого-то слишком активного кота и вызвавших такой шум и разгром.
Выходя вместе со всеми из комнаты, хозяйка пробормотала:
— Кот! Ха! Какой нахальный кот! — Костиган, естественно, шел последним и чуть задержался, спросив шепотом:
— Вам больше ничего не грозит?
— Нет, — ответила она так же шепотом, — я оставлю свет, и он не осмелится явиться сегодня ночью.
Майк быстро вернулся и отбросил лестницу от окна. Та с шумом упала.
— На всякий случай, если я вам понадоблюсь, моя дверь напротив.
— Спасибо. — Слабая улыбка осветила ее утомленное лицо. — Теперь, пожалуйста, идите. Я все объясню вам утром. Обещаю!
На следующее утро Майк встал рано, невыспавшийся и злой. Дверь напротив была закрыта, и он, не поддавшись искушению постучать, спустился вниз. Около столовой его встретила хозяйка с довольно кислой миной на лице.
— Какие-нибудь еще недоразумения с котами? — не без сарказма справилась она.
— Нет, — спокойно ответил Майк. — Я слышал, как он лазал по деревьям и орал от ярости, что расстроились его планы, но человек всегда берет верх над животными, и остаток ночи прошел спокойно.
Хозяйка фыркнула; легкомысленное поведение Майка не вызывало ее благосклонности.
— Во всяком случае, — резко произнесла она, — должна заметить, что для молодой женщины она слишком привередлива. Явилась вчера поздно вечером, сняла комнату и с тех пор ни разу не вышла. Я двадцать лет кормлю самых разных людей от Талсы до Бодера, но меня первый раз попросили подать еду в номер. Я только что приготовила завтрак, чтобы отнести ей наверх, но если она не доплатит, я больше этого делать не буду!
— Как ее имя? — спросил Майк, не в силах удержаться.
— А, не знаю. Я не спрашиваю имен у людей, которые платят так много, а она, когда оплачивала неделю, не представилась. Сдается мне, она скрывается от кого-то, потому как просила никому не говорить, что остановилась здесь. Надеюсь, я не приютила преступницу, которую разыскивает полиция.
Майк вошел в столовую и в полной мере отдал должное завтраку, стоявшему перед ним, вопреки тому факту, что у него было полно неразрешенных проблем, и главная из них — девушка. Сначала, после экскурсии на холм, он подозревал любовную историю, отвергнутого поклонника или ревнивого мужа, но после ночного нападения дело приняло зловещий оборот.