След исполина
Шрифт:
— Покажи мне Кольцо!
Он ухватился когтистыми пальцами за края зеркала. Его глаза горели яростней, чем в те мгновения, когда он убивал солдат Боларда. Тело сотряслось в ужасной судороге — он сконцентрировал усилия и попытался еще раз разрушить древние чары, прячущие кольцо Энкату.
— Покажи… мне… Кольцо!
И вдруг — хотя от напряжения у Усхора все плыло перед глазами, хотя его ноги дрожали, мышцы на худых руках вспучились, а вены вздулись, точно готовы были взорваться — благодаря столь мощной концентрации в зеркале мелькнуло изображение. В блестящей, затуманенной глубине зеркала показалось неясное, мерцающее изображение города — города, обнесенной стеной и темнеющего на зеленой равнине.
Усхор попытался сосредоточить внимание еще сильнее, но было поздно — картинка исчезла. Пропала. Но там был город. Да, город — и Усхор узнал его.
Он расслабился, тяжело облокотился о стол, едва не падая в обморок от недавнего напряжения, затем медленно двинулся по голым каменным плитам пола к своему трону. Он знал, что этот город находился всего в нескольких днях пути от его крепости.
Скоро Кольцо будет у него.
Глава первая
Поход
Снаружи, за стенами таверны свирепствовала неистовая буря. Дождь лил уже три дня, а сегодня он превратился в ливень. Огромные серые облака заслоняли ночное небо; молнии сверкали в бешеной пляске, освещая затененные земли, куда не мог добраться свет луны и звезд. Множество мелких речушек, берущих начало с южных земель Кофа, вздулись так сильно, что готовы были выйти из своих берегов; на дорогах, пересекавших равнины, в грязи увязали повозки, а лошадям и людям приходилось пробираться в жидкой грязи, которая доходила им до лодыжек.
А тем временем в таверне, которая расположилась на отшибе у дороги между городом и лугом, собрались мужчины и женщины — они пили, сытно ели и на все лады ругали грозу. Таверна была заполонена путешественниками, нашедшими здесь приют за эти три дня. Но, несмотря на то, что народу набилось здесь многовато, это были в основном удачливые путники, ради которых хозяин гостиницы в течение всего года пополнял запасы выпивки и продовольствия. Так и в эту ночь — хотя снаружи неиствовал весенний паводок, пестрая толпа, собравшаяся в таверне Ассара, шумно пировала и веселилась.
В этой толпе все смешалось: испещренные шрамами наемники, завербованные в разных странах, пили вместе с кофийскими солдатами, облаченными в доспехи. Горожан здесь было мало: пара торговцев, а также незадачливая знатная дама со служанками, которым приходилось сидеть за одним столом вместе с неряшливыми крестьянскими девушками, которые вели себя чересчур раскованно. Всем, кто был в таверне, волей-неволей, приходилось слушать унылое завывание бренчащего на лютне песенника в обносках — молодого немедийца, не сумевшего найти приют ни в одном замке — и это неудивительно, учитывая, что даже собаки, выпрашивающие у очага объедки, лаяли и скулили гораздо мелодичнее.
Кто-то из мужчин грубым, хриплым голосом потребовал еще пива; другой звал служанку поразвлечься; в это время третий орал на бренчащего на лютне немедийца и наставлял — грубовато, но весьма добродушно — как тому получить больше выгоды от своего инструмента.
— А коли ты так сделаешь, тут тебе и денежки — пойди да подлечи свой голос кружкой вина! — Путник взглянул на толпу, грубо ухмыльнулся, затем повернулся к высокому молодому человеку, который стоял возле большого очага.
— Эй… ты тоже, парень — выпил бы да повеселился, а то больно кислая у тебя физиономия.
Молодой человек — его звали Иллес — пропустил это замечание мимо ушей. Это был симпатичный парень, облаченный в неплохую кольчугу и украшенный вышивкой плащ. Все это время он безуспешно старался привлечь внимание постояльцев. Он появился в таверне недавно — его волосы и одежда были еще влажными, но и такой сильный дождь, как тот, что лил снаружи, не смог умерить пыл речей этого юноши. Иллес набирал наемников; он упрашивал этих горячих, добродушных и пьяных людей — в основном солдат — отставить кружки в сторону и поднять мечи, чтобы сразиться за некоего барона Орина, которого незаконно лишили владений.
— Иллес! — крикнул ему кто-то. — Ты сказал свое слово, я мы тебя терпеливо выслушали. А теперь последуй-ка доброму совету — успокойся да выпей-ка с нами кружку вина. Никто не пойдет с тобой на войну в такую ночку, как эта!
— Да вы все трусы, что ли? — резко произнес Иллес; он надеялся разозлить их, но в ответ услышал лишь насмешливые крики. — Неужели… неужели вы думаете, что Орин не сможет заплатить вам? Вы же солдаты, и разве настолько богаты, чтобы отказываться от денег из-за плохой погоды?
— Ты сам себе портишь настроение, Иллес. Сядь лучше да выпей!
Юноша сделал раздраженный жест рукой.
— Вы мне отвратительны — вы сидите здесь, как свиньи, лакающие пойло, в то время как могли бы заслужить золото и богатства. Лагерь Орина находится всего в двух днях пути, и он уже готов платить всем подряд, лишь бы только пополнить ряды своих воинов. Неужели вы не поможете ему вернуть свои владения и прогнать грязного колдуна, который ограбил его город?
— Колдуна, говоришь? — откликнулся из дальнего угла воин с худощавым лицом. — Парень, кажется, ты просишь нас выступить с мечами против волшебства?
В сторону молодого человека повернулось множество лиц, и царивший в таверне беспорядочный гул стал тише. Иллес тяжело вздохнул и воздел руки, словно благодаря за то, что впервые за этот вечер ему удалось привлечь к себе хоть немного внимания.
— Что ж, согласен, — проговорил он. — Подождите… выслушайте меня. Этот маг действительно разбил армию Орина…
Его голос потонул в шуме толпы — люди кричали, свистели и велели ему либо заткнуться и сесть за стол, либо убираться вон.
Иллес закипел от злости.