След костяных кораблей

Баркер Р. Дж.

Над ними сияли зоресветы. Они были еще слишком далеко, чтобы определить их цвет.

Джорон знал, что супруги кораблей, в свою очередь, наблюдают за ним. Они стояли на корме, между офицерами. Смотрели на палубу, команды дуголуков присели на корточки возле оружия. Рядом были сложены болты. Ветрогоны собрались возле главной мачты. Палубу посыпали песком, чтобы он впитывал кровь. Веревки и сети натянули сквозь такелаж так, чтобы ловить падающий рангоут и крылья. На палубы подняли стойки с оружием.

Корабли войны.

Осталось совсем немного.

Издалека к ним приближался третий вражеский корабль, «Последний свет»

продолжал бегство, хотя Джорон уже перестал принимать в расчет корабль Чивера. У него был план, и третий корабль являлся его частью, хотя Джорон не собирался с ним сражаться и он не сыграет роли в его нынешних расчетах для предстоящей битвы, если только что-то пойдет совсем не так, как надо.

– Моя команда! Мои гордые женщины и мужчины, мои черные пираты! – В ответ последовал радостный клич. – Пришло время крови, но мы устроим неожиданный фокус. Тот урон, который они смогут нанести нам, им самим предстоит получить тысячекратно, ведь оставленный за нашей спиной кейшан – это яд, смерть для всех, кто осмелится к нему приблизиться. Если умная супруга корабля посмотрит на воду внимательно, она это заметит, как заметили мы, верно?

– Да! – Команда стала обмениваться улыбками и кивками, Джорон никогда не называл себя супругом корабля, но хранитель палубы был умен, и разве могло быть иначе, если он сын Удачливой Миас?

– Вот почему мы продадим им наш обман; сначала мы вступим в схватку, она будет короткой, но такой, чтобы поверили, будто мы испугались третьего корабля. Они решат, что мы рассчитываем вернуться и привести помощь. Поэтому они поспешат взять кейшана на буксир. Но у них нет верных ветрогонов, которые предупредили бы об опасности! Я скажу вам, что Старуха может забрать кого-то из нас, она пожелает взять плату кровью, а мы мало что получим взамен, потому что я не хочу, чтобы белые корабли были уничтожены или повреждены. Они должны оставаться достаточно сильными, чтобы получить мой маленький дар, возможно, они даже доставят его в Бернсхъюмхъюм и отравят там воду. Так что будьте сильными! Будьте стойкими! Мы станем сражаться за Удачливую Миас.

И в ответ раздался клич, сильный и гордый.

– За Удачливую Миас!

– Ветрогон! – позвал он. Перед ним, на палубе, разноцветная фигура гордо стояла в круге других ветрогонов в белых одеяниях. Украшенная перьями маска повернулась к Джорону. – Ты готов дать нам ветер, Ветрогон?

Ветрогон открыл хищный клюв, обратил его к небу, поднял когти-крылья и закричал – Джорон почувствовал знакомую боль в ушах, и волна жара пробежала по палубе, меняя погоду. Над кораблем появились тучи, сначала белые, но они быстро темнели, казалось, будто крик Ветрогона никогда не смолкнет, словно он летел по воде, и Джорон представил, как его слышат команды приближавшихся кораблей, пытаясь понять, что он может означать и откуда возник такой шум. Они видели тучи, собиравшиеся вокруг «Дитя приливов», Джорон знал, что они испытывали страх. «Храбрые дети палубы, – подумал он, – они продолжают лететь вперед. Храбрые офицеры, готовые сойтись лицом к лицу с Черным Пиратом, несмотря на оглушительный грохот и тучи, несмотря на его пугающую репутацию».

Послышался треск молнии, корабль окружили белые линии. Раскаты грома.

– Держи курс на них, Ветрогон! – крикнул Джорон. – Я не хочу, чтобы они успели сбежать, объятые ужасом.

–

Морской призрак, – закричал Ветрогон. – В воздухе. Он полон гнева.

– Тогда успокой его, Ветрогон! – крикнул Джорон. – Мы хотим устроить хорошую схватку и сбежать, а не разбросать вражеские корабли в разные стороны.

– Глупо, можно уничтожить плохих людей, – пробормотал Ветрогон скорее для самого себя. Собравшиеся в круг говорящие-с-ветром принялись кивать, за исключением Мадорры, который зашипел на Джорона, когда шторм начал успокаиваться, тучи побледнели, а ветер стал почти управляемым.

Два корабля приближались, и Джорон Твайнер, супруг корабля во всем, кроме имени, улыбнулся собственным мыслям.

– Открыть бойницы луков. Команды дуголуков, мы будем сражаться обоими бортами! – Он услышал стук костей по костям, бойницы на нижних палубах открывались. Оба вражеских корабля быстро приближались. Двухреберный представлял меньшую опасность, у него на палубе имелось всего десять малых луков, к тому же «Дитя приливов» был намного выше. Двухреберник не мог накрыть палубу камнями или стрелять в команды дуголуков. Все выпущенные им болты полетят в корпус «Дитя приливов», и Джорон не сомневался, что он их выдержит.

– Дуголуки привести в боевую готовность! – Голос Фарис легко прорвался сквозь песню ветра.

Лукоселл Гавит кивнул, и команды принялись за работу, заряжая тяжелые луки, готовя их к кровавой работе.

Четырехреберный корабль являлся серьезной проблемой: он не был таким же большим, как «Дитя приливов», и едва ли сумел бы за один проход нанести урон, чтобы остановить корабль Джорона, – однако всегда оставался шанс на удачный выстрел, падение одной из мачт, повреждение руля – тогда абордаж становился неизбежным и начиналась действительно кровавая работа.

Впрочем, она будет такой в любом случае.

Один проход – четыре больших дуголука, скорее всего заряженных камнями, и десять малых луков будут стрелять по нижним палубам. Он это предвидел, сланец, политый кровью в голубом сиянии зоресветов, так что светло-голубой становился темным пурпуром. Крики. Агония. Бесконечная пена от длинноцепов за бортом, как только в воду полетят тела, и он снова увидел перед собой давний момент, который его не покидал: отец, раздавленный между двумя корпусами.

Джорон почувствовал, что у него дрожат руки. Не страх, еще нет. Или страх, но он настолько к нему привык, что уже больше не замечал, воспринимал лишь как возбуждение, гнев, горячую ярость, веру в то, что он все делает правильно. Внутри, где когда-то он обитал, а потом ненависть, осталась лишь пустота. Он действительно испытывал страх обычно из-за того, что кто-то мог увидеть эту пустоту или отсутствие направления и цели, симптом болезни, разъедающей разум. Ему отчаянно требовалось вернуть Миас.

Спрятать дрожавшие руки за спиной. Расправить плечи.

Подготовить команду.

– Сегодня, – закричал он, не обращая внимания на приближавшиеся корабли, не думая о вреде, который мог причинить ему болт, – мои женщины и мужчины, мои верные девочки и мальчики, мы проведем быстрое сражение. Мы пройдем мимо кораблей противника и не будем возвращаться. Устроим хороший спектакль, нанесем им урон, но не слишком большой. Мы хотим, чтобы они решили, будто заработали свой приз! – Он бросил взгляд вперед, вражеские корабли находились уже совсем близко.