След лисицы

Красовская Марианна

– Наран, берешь пять сотен стрелков, идешь первым, – мгновенно сориентировался Баяр. – Они не могут идти на нас, это глупо. За стенами укрыться куда безопаснее. Значит, застанем их врасплох. Бат, Есугай, Айрат – со своими сотнями идете следом за Нараном. Доспехи тяжелые, добиваете раненых. Тысяча Тула пойдет в обход. Пять сотен слева – взять знамя и убить воеводу. Тысяча справа пятью рядами: основной удар примет. И помните: все очень быстро. По звуку рога отступаем, раненых не подбираем, пленных не берем.

Тысячники и сотники засуетились, забегали. Воины

выстроились стройными рядами: дисциплина в войске была отменной. Мгновенно приготовили луки, помчались как ветер к начавшей уже что-то подозревать дружине моров.

Рывок – и небо потемнело от стрел. Еще рывок – и раздались крики и звон оружия. Конь под Баяром танцевал от нетерпения, но он не позволил себе броситься в бой. Достаточно там Иргана и верных ему друзей. Младшие воины тоже остались, хотя и возмущались очень. Ольг так вообще пыхтел под нос недовольно.

– Там могут быть твои родственники, – негромко сообщил Баяр. – Так хочешь обагрить руки в крови своих братьев? Поверь, еще будет шанс.

Внимательно он наблюдал с холма за битвой, пытаясь поймать тот момент, когда стоит отступить с наименьшими потерями. Он раньше воевал с иштырцами и прочими степняками, а с тяжелым крупным врагом в металлических кольчугах его войско дела никогда не имело. Не стоило затягивать первое столкновение. Поднес рог к губам, затрубив. Ему казалось – прошла целая вечность. Воины же едва успели нанести несколько ударов, сминая строй пехоты. Только тысяча Тула, столкнувшись с тяжелыми всадниками с бердышами, пострадала весьма серьезно, но и всадники были сметены почти полностью.

Кохтэ, заслышав звук рога, осадили коней, исчезая так же стремительно, как и появились, оставляя войско моров в растерянности.

Потери были, и значительные, но моры за каждого воина расплатились троими.. Степные луки всадников били без жалости и без промаха.. Несмотря на тяжелые доспехи и кованные щиты, тьма стрел нашла свои жертвы.

Наран, разгоряченный, веселый, тяжело дышащий, торжествовал: потери среди его лучников были невелики: с десяток убитых да полсотни раненых. Стрел было еще достаточно.

– Довольно, – поднял руки Баяр. – Раненых перевязать. Коней раненых сменить. Ждем. Если не пойдут в атаку – пойдем еще раз. Но их не больше тысячи… было. Если воевода у них хорош, то не рискнут. Если дурак – туда ему и дорога.

Баяр ждал. Моры ждали тоже: повторного нападения или прочих движений со стороны кохтэ.

– Еще раз по той же тактике, – решил хан. – Только… Наран, были ли у них лучники? Наденьте все нагрудные пластины. И шлемы.

Даже кохтэ знали, что от удара стрелы в грудь или голову умирают. Доспехи у них были войлочные, с кожаными пластинами, укрепленными тонкими металлическими полосками. В быстром бою этого было достаточно: от стрелы защитит, удар саблей замедлит, хоть и не убережет совсем. Шлемы тоже кожаные, на войлочной основе – закрывающие шею и часть плеча.

В этот раз все вышло совсем по-другому. Моры стояли вплотную друг к другу, ощетинившись копьями и прячась за большими щитами, как черепаха за

панцирем. А из самой сердцевины загудели, запели смертоносную песню длинные стрелы. Будь стрелков раза в три больше, потери кохтэ были бы существенны, но и сейчас наступление захлебнулось, как волна разбившись о металлические щиты.

Баяр протрубил отступление, пока сердцевина “черепахи не успела перестрелять всех его бойцов. Судя по скорости и силе полета стрелы, луки у них были длинные, тяжелые. Стрелы летели дальше и били сильнее, чем из походных луков кохтэ.

Это было плохо и хорошо одновременно. Теперь нужно было просто ждать, когда у моров закончатся эти стрелы – запасы же их не бесконечны. И потом можно будет вскрыть их панцирь, как ножом.

Вопрос времени всего лишь. Морам некуда отступать.

Но время было потеряно, бойцы возвращались не слишком воодушевленные наступлением, к тому же на подмогу к врагу могла прийти другая дружина.

Наран, вытащивший уже стрелу из предплечья и зубами затягивая повязку на ране,хладнокровно предложил:

– Переговоры? Или просто пойдем дальше? Что нам с этого войска?

– Переговоры, – поморщился Баяр. – Я…

– Не ты, – бесцеремонно перебил его тысячник. – Ты – хан. Тебя и пристрелить могут. Пойду я, меня не так жалко.

– Иди.

Другу Баяр доверял как самому себе, потому что если не доверять своей правой руке – то кому вообще в этой жизни можно доверять?

5. Вопросы доверия

Одинокий всадник на коротконогой степной лошадке вопросов у моров не вызвал. В него стрелять не стали, хотя и встретили с натянутыми луками. Навстречу Нарану вышел мужчина лет уже вполне солидных, крупный, седовласый, с непокрытой головой, несмотря на то, что кое-где еще лежал снег. Наран подумал и шлем тоже снял – наверное, у моров такая традиция.

– Что вам от нас надо, дети степи? Что молодой хан забыл в землях моров? – гулко спросил мужчина по-кохтски.

– Хлеба, мехов и золота, – дерзко и гордо ответил Наран.

– По какому праву?

– По праву силы. Нас больше, мы сильнее.

Мор, прищурившись, оглядел темную волну войска кохтэ.

– Степняки никогда не могли справиться с дружиной княжеской, и сейчас не сдюжат.

– А нам и не нужно, – широко и опасно улыбнулся Наран. – Вы идите куда шли. А мы сожжем ваши деревни и польем поля кровью хлебопашцев. Налетим как саранча, пожрем, потопчем. Попробуй нас догони. Сами придете и предложите дань.

– Допустим, мы сейчас дадим вам виру, – согласился хмуро мор. – А следующей весной вас будет ждать десять тысяч мечников.

– Нас будет уже пятьдесят тысяч, – недобро прищурился степняк. – И придем мы туда, где дружины вашей не будет. И хлеба… не будет. Поставьте хлебопашцев и охотников под копье, конечно. Тех, кто уцелеет.

Воевода замолчал. Было видно, что он, скорее всего, отличный и опытный воин, но в переговорах не слишком искусен.

– Нас больше, нас несколько княжеств, – наконец вспомнил он…