След Ночного Волка
Шрифт:
«Фээсбэшников» со стонами и руганью стали вынимать из простреленной в нескольких местах «Нивы». Сотрудники занесли их в помещение КПП, стали рвать одежду, обрабатывать водкой раны и бинтовать. Павелецкий набрал номер на своем мобильном телефоне. Вскоре в трубке раздалось:
— Слушаю, оперативный дежурный временной оперативной группировки, капитан Федоров…
Ханкала была на проводе. Полковник представился:
— Это «ноль-первый» с Грозненско-сельской оперативной группы, срочно соедините
— С «первым» не могу, он на выезде.
— Тогда со «вторым» (начальником штаба).
Голос оперативного дежурного был сух, чувствовалось, что его обладатель — человек по жизни достаточно несговорчивый.
— У вас точно срочное дело? Он проводит вечернюю поверку с личным составом управления.
— Срочнее не бывает, дело жизни и смерти, капитан.
— Ну что ж, смотрите сами…
И в трубке повисла тишина. Вскоре раздался голос оперативного дежурного:
— «Ноль-первый», «второй» сказал — ждите, он вам сам перезвонит на мобильный телефон. Как поняли меня?
Павелецкий сплюнул себе под ноги:
— Вас понял. — И отключился.
Сразу после разговора с оперативным дежурным Ханкалы полковник вошел на территорию контрольно-пропускного пункта. В блиндаже под «кукушкой» на первом этаже двухъярусных кроватей отдыхающей смены лежали перевязанные раненые. Им вкололи промедол, и ребята рассказывали своим спасителям, как на них напали. Войдя в блиндаж, Павелецкий вполголоса спросил Евтихеева:
— Как раненые?
— Очень плохи, особенно подполковник.
— Что будем делать с ними?
— Их необходимо везти в Грозный в госпиталь «Северный».
— Ночь, опасно, — в задумчивости почесал щеку Павелецкий. — Хотя со мной десять бойцов «гэнээра» (группы немедленного реагирования), да ваших пять…
— Согласен, что чревато. Но для них опасней оставаться с нами, истекут кровью к утру. Ничего не сможем сделать, — покачал головой командир архангельского сводного отряда.
— Я тоже думаю, что их надо везти в госпиталь. Сейчас попытался выйти с этим вопросом в Ханкалу на генерала, чтобы разрешил везти ночью, его нет, он на выезде. На месте только начальник штаба. А он, сам знаешь, какой придурок, какая вожжа под задницу попадет, то и прикажет.
Авантюристичный Евтихеев, чуть не погоревший на ханкалинской проверке, предложил:
— А может, втихаря отвезем, и все?
— Ты хочешь, чтобы с меня завтра погоны сняли? — спросил Павелецкий. — Снимут, лучше спросить разрешения. А вдруг что? Наши же нас и положат, если самостоятельно пойдем на прорыв, на Грозный.
— Пострелять, может, и не постреляют на КПП на въезде в город, там русские стоят, а вот на подъезде к «Северному»…
Одна дорога вела и в Грозненский аэропорт, и в госпиталь внутренних войск
— «Ноль-первый», слушаю.
— Это «второй», что вы хотели? — раздался недовольный голос ханкалинского начальника штаба.
— Докладываю, нахожусь на «Скале», со мной три «трехсотых», двое тяжелых, разрешите выезд и дайте зеленый коридор до госпиталя «Северный»…
— Доложите, что произошло, откуда «трехсотые», кто они?
— «Трехсотые» не наши, офицеры федеральных войск, дополнительно, разрешите, доложу завтра при личной встрече. На подъезде к станице Петропавловской их автомашина подверглась нападению боевиков. «Скала» их отбил. Сейчас они находятся на сто сороковом КПП, им оказана первая медицинская помощь. Двое очень тяжелых, разрешите выезд и дайте зеленый коридор до госпиталя «Северный»…
Начальник штаба повысил голос:
— Что они там делали так поздно? Все передвижения без оперативной необходимости запрещены!
Павелецкого стало раздражать непонимание ханкалинского полковника, желваки на его щеках ходили ходуном:
— Товарищ «второй», я не могу доложить, что они тут делали так поздно, но мне ведь тоже пришлось выехать на боестолкновение, несмотря на запрет, это и есть оперативная необходимость. Повторяю, со мной три «трехсотых», двое тяжелых, разрешите выезд и дайте зеленый коридор до госпиталя «Северный»…
В трубке потекло непродолжительное молчание. Затем начальник штаба жестко произнес:
— Я запрещаю вам выезд с ранеными, препроводите их на ПВД «Скалы», там пусть дожидаются утра. Утром получите в сопровождение броню («бэтээр»), или за ними прилетит вертолет. Все.
— Но, товарищ «второй», — попытался возразить Павелецкий, — они до утра не выживут, истекут кровью…
Однако абонент был непреклонен:
— Выполняйте приказание, и завтра ко мне на подробный доклад с подготовленным спецсообщением к девяти утра…
В трубке раздались короткие гудки. Сергей Иванович был зол, ноздри его раздувались.
На памяти у сотрудников был такой случай с одним из начальников северных УВД, его фамилию, имя и отчество история не сохранила, осталось в памяти людской только прозвище — Петь-Петь.
Этот господин в две тысячи третьем году так же, как и нынче Павелецкий, возглавлял оперативную группу в Грозненском районе Чечни. На дворе стояло лето. Начальник временного отдела на своем бронированном «уазике» возвращался в час дня с совещания, которое проходило в Ханкале. За его машиной следовала «буханка» с шестью милиционерами охраны.