След обрывается у моря...
Шрифт:
– В чем дело, не знаете?
– Знаем, как и вы... Видимо, в море...
Вот и корабль. Взлетаю на мостик. Там уже стоит Соин.
– Отходим?
– Да! – кричит он, как будто я его не слышу. – Идем на поиск.
– Поиск? Чего ж мы медлим?
– Ждем командира!
Из темноты показывается огромная фигура. Какой-то гражданский... Прыгает на корабль...
– Алексей Дмитриевич! – кричим мы.
Командир уже на мостике. Он в штатском костюме, видно, не успел переодеться. Наклоняется к микрофону, говорит:
– По местам стоять... Со швартовых сниматься...
Мы уходим, так и не дождавшись всех. Каждая секунда на счету.
От соседних причалов отходит еще несколько кораблей.
Сразу же по выходе из порта нас встречает крупная волна... Резкий ветер с моря.
Мы идем на поиск. Это первый поиск в моей жизни.
Из соседнего порта передано сообщение: нарушена граница. Ушел мотобот. Надо задержать его во что бы то ни стало. Это и называется поиск...
Нас кладет с боку на бок. Я стою, крепко вцепившись в леер. Алексей Дмитриевич наклоняется, что-то кричит мне на ухо. Сквозь рев ветра и шум моря с трудом различаю:
– Слышите, штурман... первый раз...
Только потом я понял, что это значило: такого шторма здесь не помнят давно...
Всю ночь мы ведем поиск. Безуспешно. Кажется, мы обшарили биноклями и прожекторами каждую волну. Наступило утро, а корабли все шли, непрерывно меняя курс.
Днем было получено приказание – окончить поиск.
Мы идем на базу. Я стою наверху, рядом с командиром. Только что дан отбой боевой тревоги, свободные от вахт матросы могут отдыхать. Корабль по-прежнему кладет с боку на бок. Но это меня не удивляет. Меня удивляет другое: почему я не свалился от усталости прямо тут же, на мостике?..
– Эх, штурман! – с улыбкой оборачивается ко мне командир. Я удивляюсь, как ему удается раздвинуть замерзшие губы. – Вы только представьте себе, штурман, какой был гусь!
– Какой гусь, Алексей Дмитриевич? – не понимаю я.
– Как какой? Свадебный! Я ж на свадьбе был тамадой! – Он поворачивается спиной к ветру, рассказывает неторопливо: – Свадьба и Новый год сразу. И я – тамада. А гусь, эх, штурман, какой гусь!.. Редкостный гусь! И вот – беру я его за крыло, поднимаю нож...
Дальше я уже знал и сам. Рассыльный пришел к моему командиру как раз в тот момент, когда он резал гуся.
Наконец мы швартуемся на базе. На этот раз, кажется, уже окончательно. Идем к дежурному по части, потом сидим в каюте командира. Можно идти на берег. Мы узнали, что нарушения границы не было. Было лишь подозрение, что граница нарушена. Мотобот, который, как предполагалось, похитили нарушители, найден сегодня утром у берега, недалеко от порта. Его просто сорвало волной и унесло в море...
Я вспоминаю все, что пришлось нам вынести этой ночью.
– Значит, зря выходили? – срывается у меня с языка.
Соин смотрит на меня удивленно.
Алексей Дмитриевич отвечает не сразу.
– Послушайте, штурман. – Он делает вид, что копается в столе. – Запомните раз и навсегда: на границе ничего зря не бывает.
Мы молчим.
– Эх, штурман, – неожиданно хлопает меня по плечу Алексей Дмитриевич, – если бы вы только видели, какой это был гусь! За-ме-ча-тель-ный!
Я виновато улыбаюсь. Через пять минут мы сходим на берег. Мы идем спать...
Враг уходит...
Андрис, сдерживая дыхание, следил сквозь мутное лестничное окно за удаляющимся огоньком папиросы случайного прохожего. Снял перчатки, подул на пальцы. Переложил финку во внутренний карман.
Как ему не повезло тогда, под Новый год! Все было приготовлено: лодка, мотор, сигнальный фонарь. Тьма была кромешная, в море творилось черт знает что. Казалось, заводи движок – и концы в воду...
Что случилось в ту ночь в море, он так и не мог понять. Он ясно видел на горизонте ходовые огни пограничных кораблей. Несколько раз полоснул прожектор, выхватив из темноты прибрежный песок. Ясно было только одно: переход границы придется отложить...
Андрис снова надел перчатки, быстро спустился вниз. Оглянувшись, стараясь не стучать по тротуару, подошел к магазину. Вынул самодельную отмычку...
Покупателям, подошедшим утром к меховому магазину на Парковой улице, пришлось уйти ни с чем. Магазин был закрыт.
Внутри, у прилавков и кассы, сотрудники угрозыска заканчивали осмотр. Были тщательно сфотографированы следы ограбления: взломанный замок, разбитое стекло кассы, следы...
– Первый раз, видно, работал, – отметил эксперт, снимая отпечатки пальцев, – неаккуратно...
Общая сумма ущерба была определена в три тысячи рублей новыми деньгами.
На другой день к вечеру из угрозыска позвонили в штаб погранотряда и в местные органы госбезопасности. Было высказано предположение, что Андрис С. и человек, ограбивший меховой магазин, – одно и то же лицо...
Его искали по всему городу. А дни шли...
Жизнь снова улыбалась ему. Если раньше он еще сомневался, что перейдет границу, боялся слежки, то теперь все менялось. Снова – в который раз! – он засовывал руку в карман куртки, ощущая ладонью увесистый сверток. Деньги! Много денег! С ними ничего не страшно. С ними в его распоряжении все: поезда, самолеты, гостиницы, такси, рестораны... Он неуловим с деньгами. Захочет – и сегодня же улетит. Куда угодно. В Ригу, например. Оттуда легче уйти: там много иностранных судов. В крайнем случае можно пробраться на одно из них. Надо только быть осторожным – максимум осторожности!
– Стоп!
Шофер такси резко затормозил. Андрис, не глядя, сунул ему бумажку, вышел, хлопнул дверью. Машина, развернувшись, умчалась назад. Он огляделся.
Здесь, в пригороде, все спокойно. Спрятавшись за елями, дремлют дачные коттеджи. Она живет в одном из них, его старая знакомая. Что ж, можно зайти к ней, пока она ничего не знает...
Сообщение о том, что Андрис сидит в небольшом пригородном ресторане «Взморье», пришло с опозданием. Приехавшей поздним вечером в пригород опергруппе пришлось выслушивать сбивчивый рассказ официанта: