След орла

Сойфер Дарья

– Я понимаю, мой Нандинью совершил проступок, – не унималась донна Зилда. – Но он же ничего не взял. Чистое недоразумение! И я не сомневаюсь, что его надоумила это девочка… Корсакофф…

– Мама! – у бразильца от возмущения раскраснелись уши. – Закрыли тему!

– Но почему? – женщина развела загорелыми пухлыми руками в золотых браслетах. – Тем более, кто-то наверняка откажется.

– Мне очень жаль, миссис Торду, – вздохнул Смеартон и заговорил нарочито громко, привлекая внимания высокопоставленных гостей. – Но проникновение в кабинет директора само по себе лишает вашего сына возможности работать в Верховном Совете солнцерожденных.

Программа ему в этом не поможет. Я понимаю, мальчик вырос в неполной семье, в неблагополучном районе, криминальные наклонности практически у него в крови…

Ноздри Нанду раздувались от гнева, холл стих, вслушиваясь в театральное представление Смеартона. И Мара не в силах была смотреть, как этот кусок британского снобизма унижает ее друга.

– В ваш кабинет вломилась я, мистер временный директор, – с вызовом крикнула она, и все повернулись к ней.

– Ценю ваше благородство, мисс Корсакофф, – тот улыбнулся и поправил очки. – Но записи с камер не врут.

– Записи с камер? Как интересно. И давно в школах разрешено устанавливать видеонаблюдение? Не припомню, чтобы мой отец так делал. У вас, наверное, есть специальный ордер из Совета?

– Мара! – Нанду дернул ее за рукав. – Прекрати!

Она осеклась на мгновение и поняла, что зашла слишком далеко. Нет, не потому, что наорала на Смеартона. А потому, что он не должен был понять, зачем вламывались в его кабинет.

– Мисс Корсакофф, это вас не касается, – профессор поджал губы, и его подбородки затряслись.

– В самом деле… Пусть с этим разбирается департамент безопасности, – Мара скрестила руки на груди, чтобы никто не видел, как дрожат ее пальцы. – И раз уж тут есть сэр Уортингтон и другие важные персоны, то, может, они объяснят мне, давно ли запись видеокамер стала доказательством вины? Странное дело! Моего отца арестовывают за фотографию орла в вестнике ихтиолога или кого там… Орнитолога… Неважно. А Нанду даже не дают оправдаться. А я утверждаю: да, это я проникла в кабинет директора. Я взяла ключи мисс Вукович, потому что хотела найти вот это, – она подняла руку с часами над головой. – И не нашла. Оказывается, отец заранее решил мне сделать подарок.

– Вы выгораживаете мистера Торду, – Смеартон еле сдерживал негодование. – Однако вы не смогли бы так долго находиться в его облике.

– Ах да, я забыла… – Мара покачала головой. – Я же у вас худшая ученица. И обычно первокурсники не умеют принимать чужой облик больше, чем на пять минут. Но… Постойте-ка… – она закрыла лицо руками и несколько мгновений стояла в полной тишине, а потом сделала «ку-ку». – Кто же это перед вами, профессор?

– Мисс Корсакофф! – крикнула из толпы мадам Венсан. – Обратная трансформация, сейчас же! Вам станет плохо.

Докторша уже неслась к девочке на всех парах.

– И раз уж на то пошло, – в облике Нанду продолжала Мара. – То не подписаны ли вы на блог Ханы Оттер? Потому что как раз в тот момент, когда я была в Вашем кабинете, мистер Торду фотографировался с этой юной леди!

– Довольно! – рявкнул Смеартон. – Обратная трансформация! Ко мне в кабинет!

Развернулся и зашагал вверх по лестнице так ретиво, словно сбросил несколько лет.

Мара перевоплотилась, тяжело дыша. Еще не успела как следует восстановиться с прошлого раза. И скорее обернулась к донне Зилде. Рассчитывала если не на похвалу, то хотя бы на крошечную долю прежней симпатии. В конце

концов, она только что взяла вину Нанду на себя, и если ему придет в голову соваться в это осиное гнездо, которое остальные называли Советом, то может делать это, сколько душе угодно. Однако миссис Торду была в ярости.

– Ты его подставила! – гневно шипела женщина, и Нанду пришлось загородить ее, чтобы она не вцепилась в Мару. – Все это время ты позволяла директору думать… Его наказали… Как ты могла!

– Мама, все не так… – вмешался бразилец.

– Не смей! Никогда! Приближаться! К моему сыну! – кричала донна Зилда.

– Как скажете, – дернула плечом Мара, стараясь казаться равнодушной, и в несколько прыжков оказалась на втором этаже, чтобы никто не видел, как она плачет.

Едва добежала до туалета, закрыла за собой дверь и разрыдалась.

– Что ты наделала, – услышала она голос мисс Вукович, когда потоп слез стих.

– Он… был… не виноват, – всхлипнула Мара. – Это из-за меня…

– Смеартон просто пугал. Нет таких правил… Что же ты наделала… Он специально столкнул вас лбами…

– Нанду не заслужил… Плевать, пусть меня наказывают…

– Выходи.

Мара приоткрыла дверь и робко выглянула наружу, утирая рукавом красные распухшие веки.

– Пойдем, – Вукович положила руку ей на плечи. – Примем наше наказание.

– Наше? Но причем здесь вы?

– Я твой опекун, – невесело улыбнулась хорватка. – У него давно был на меня зуб. Теперь с этими ключами… Не сомневайся, наказание будет нам обеим.

Вскоре они вышли из кабинета Смеартона, огорошенные вердиктом: мисс Вукович временно отстранили от обязанностей завуча, Мару – от занятий.

– Вы сердитесь? – девочка виновато посмотрела на опекуншу.

– Нет.

– Но почему?

– Теперь у нас есть время на небольшое путешествие, – Вукович посмотрела на Мару с какой-то пронзительной решимостью. – Иди, собирай вещи. Пока Смеартон занят праздником, он ничего не заметит. Завтра рано утром мы отправляемся в Палас дю Солей.

Глава 12. Глубоко в горах

– Думаю, имеет смысл переночевать в Мюррене… – мисс Вукович задумчиво склонилась над планшетом и разговаривала скорее сама с собой, чем с Марой. – В Совет лучше идти утром, а в Мюррене не сезон и жилье дешевое.

Полупустой поезд вез их по узкоколейке в Альпы. Каменное величие, опушенное зеленью. Листва еще не успела выгореть, и была яркой, налитой весенними соками. Картинки за окном так и просились на рекламу шоколада. Рельсы тянулись серпантином, и за каждым поворотом открывались новые виды, которые хотелось фотографировать и рисовать. Горы, причудливые и неповторимые, выглядывали друг из-за друга и утопали у горизонта в синеватой дымке. Изредка попадались станции: пустынные, будто все кругом вымерло, и аккуратно-игушечные.

В Лаутербруннене пересели на канатную дорогу, и пока Вукович звонила в отель договориться о ночлеге, Мара смотрела вниз на деревушку, зажатую между склонами и похожую на россыпь пряничных домиков. Здесь, на невероятной высоте, девочке казалось, что она не дышит, а пьет живительный воздух большими глотками.

– Как же ты похожа на своего отца! – хорватка убрала телефон и покачала головой. – Он всегда так: чем выше, тем счастливее.

Мара и сама не заметила, что все это время с улыбкой прижималась к стеклу.