След за кормой (2-е издание)
Шрифт:
— Назад, назад! — отчаянно закричал он Лоргу и Франу.
Те повернули. У Франа еле хватило силы доплыть до отмели, и тут его подхватили товарищи. Стрелы продолжали лететь. И, хотя мятежные гребцы оказались не очень искусными стрелками, тон-кролы в страхе побежали. Скользя, спотыкаясь и падая, они прыгали по илистому дну, стремясь уйти подальше от корабля, который вдруг стал для них смертоносным. Вслед беглецам неслись насмешливые крики освободившихся рабов.
Когда тон-кролы оказались в безопасности
Один из круминов, стройный, золотоволосый Ковин, широко размахнувшись, хотел зашвырнуть в море ненавистную цепь, но Фаттар успел схватить его за руку.
— Глупец! — с укором воскликнул он. — Бронза нам пригодится, ведь она так дорого стоит.
— Ты прав, мудрый Фаттар! — молодой Ковин низко склонился перед вождём.
Фаттар стал за руль, и три пары гребцов дружно ударили вёслами.
Лагерь среди холмов
Кнот долго махал кулаком вслед уходившему кораблю и изрыгал бессильные проклятия. Наконец Гурм остановил его.
— Довольно, — мрачно сказал он. — Боги в этот несчастный день отвернулись от нас. Хотя правильнее винить не богов, а мою собственную глупость… Остаться на судне одному с рабами!.. Я заслужил свою беду, и хватит об этом. Подумаем о том, как вернуться на родину…
Гурм был человек с несгибаемой волей и железным упорством. Он не хотел тратить время на бесполезные жалобы и сетования.
Чтобы добраться до берега, предстояло пройти около трёх тысяч шагов по неровному морскому дну, где илистые и песчаные отмели перемежались с глубокими ямами. Стрелу из плеча Франа выдернули и рану кое-как перевязали обрывком материи, но юноша потерял много крови и лишился сознания. Его приходилось нести на руках.
Уныло брели тон-кролы по воде; Франа несли двое, часто сменяя друг друга. Ушибленного Кнота поддерживал Гурм. Ямы старались обходить. Если это не удавалось, один из лучших пловцов брал раненого на спину, а другой поддерживал голову Франа над водой. Лишь к вечеру измученные, мокрые тон-кролы выбрались наконец на берег.
Здесь они могли отдохнуть и не спеша обсудить своё положение.
На одиннадцать человек осталось девять трёхгранных кинжалов. Фран и Лорг спустились с корабля разведывать отмель без всякого оружия, а у Гурма и Кнота восставшие отняли топоры, но забыли отобрать кинжалы, скрытые под одеждой. Но у тон-кролов не было ни одного лука, и, значит, они не могли охотиться. Лорг, впрочем, сказал, что лук и стрелы он сделает сам.
Нужно было ещё как-то одеть дрожавших от холода Франа и Лорга, и остальные поделились с ними одеждой.
К счастью потерпевших крушение (а их вполне можно так назвать, хотя корабль и не погиб), у Кнота на поясе оказался непромокаемый мешочек с кремнями и трутом. Удалось развести большой костер, и тон-кролы высушили одежды. Но дичь добывать было уже поздно, голод с грехом пополам утолили собранными у берега ракушками и крабами. Ночью караульные посменно поддерживали огонь и присматривали за раненым. Рана юноши воспалилась, Фран метался в жару, бредил, просил пить.
Настало утро, а Фран по-прежнему был в бреду. Суровый Гурм без всякой жалости оставил бы раненого родственника на произвол судьбы, лишь бы побыстрее совершить обратный путь. Но он понимал, что, поступив так с Франом, пролившим за него кровь, он оттолкнёт от себя и стражей и Лорга, и ему придётся скитаться в чужих краях одному. И Гурм решил остаться на берегу до выздоровления Франа.
Лорг, услышав об этом, запрыгал от радости, а простодушные тон-кролы начали превозносить доброту Гурма.
Старший из стражей, бывалый Ирт, нашёл для лагеря хорошее место.
В долине, меж невысоких холмов, протекала речка. Берега её окаймлялись широкими полосами разноцветной гальки, перемешанной с песком. Там, где полоса галечника расплеснулась во всю ширь, Ирт и выбрал место для стоянки — посредине между ручьем и лугом.
— Комар держится в траве. Здесь не так будет надоедать, — коротко объяснил охотник.
За галькой начинался благоуханный луг, густую высокую траву которого никогда не топтала нога человека. Из травы поднимались головки тысяч и тысяч разнообразных цветов. Прежде всего бросались в глаза венчики розовых пионов и пурпурных, испещрённых тёмными пятнами царских кудрей; источали нежный аромат тёмно-розовые гвоздики, алые маки и длинные белые кисти медовой кашки; чуть качались по ветру красные колокольчики тюльпанов; высокие стебли трав густо оплетала присосавшаяся к ним повилика с белыми душистыми цветочками.
Кое-где среди луга поднимались рощи стройных гладкоствольных красных дубов, клёнов с вырезными лапчатыми листьями, развесистых мелколистных грабов. По берегам речушки росли тополи и ивы, склонявшие над водой свои серебристые листья.
Чтобы иметь защиту от солнца, дождя и насекомых, Ирт предложил построить шалаш. Все, кроме раненого Франа и высокомерного Гурма, дружно принялись за дело, быстро нарубили несколько десятков тополевых жердей для скатов, положили длинную толстую перекладину в развилки двух основных столбов. Вооружившись кинжалами, строители отправились к лугу. Люди чуть не с головой утопали в высоком разнотравье. Вместо кос засверкали клинки кинжалов, и от века не кошенная трава стала падать зелёными рядами. Из-под ног выскакивали юркие рыженькие перепелки, пёстрые стрепеты, серые куропатки. За матками, как пушистые желтые шарики, катились птенчики, бойко шныряя среди высоких стеблей.
Тон-кролы носили скошенную траву к шалашу и по указаниям Ирта укладывали на длинные низкие скаты. Большую копну навалили у входа, чтобы заложить его на ночь от насекомых. Внутри шалаш был устлан толстым слоем мягкой травы, и в одном из углов бережно уложили раненого Франа.
Кнот набрал листьев подорожника, нажевал их и мягкую кашицу приложил к ране, чтобы она «вытягивала жар», как выразился кормчий. Он решил дать больному отвар корней лекарственной травы — валерьяны. Корешки валерьяны Кнот нашёл довольно быстро, но не было посуды вскипятить воду.
Лорг, рыская по окрестностям, нашёл на холмах несколько прошлогодних плодов дикой тыквы, уже засохших. Разрубив их пополам и очистив от семян, тон-кролы получили миски. Конечно, их нельзя было ставить на огонь, но обошлись и без этого. Набрав в миску воды, Ирт опустил туда раскалённую в костре крупную гальку, обтёртую пучком травы, и корешки валерьяны. Приготовленным отваром напоили раненого, и тот впервые за сутки спокойно уснул.
Немало нужно пищи для десятка здоровых желудков, но в этом благодатном краю только слепой или безрукий мог умереть с голоду. Главную заботу о пропитании взял на себя бывалый охотник и рыболов Ирт.