След зверя
Шрифт:
— На птиц, мсье.
— Мы можете сколько угодно ими любоваться в саду. Сейчас тепло, мадам.
— Несомненно, мсье. Но мне холодно.
Она сидела, не шевелясь.
Он все реже заходил в комнату своей жены. Он там не был желанным гостем. И если бы не необходимость обзавестись потомством, он, вероятно, ни за что не стал бы удручать Мадлен своим присутствием, поскольку она никогда не пробуждала в нем желания. Глядя на худое, плоское тело, к которому он едва осмеливался прикасаться из страха сломать его, он проникался странной печалью, которая постепенно переросла в отвращение.
Роды превратились в кошмар. Несколько часов подряд она
Артюс поймал себя на мысли, что исподтишка поглядывает на Аньес. Она обладала поразительной красотой и к тому же сопровождала каждое сказанное слово изящным движением руки. Он был уверен, что под этим очарованием скрывалась незаурядная воля. Гуго де Суарси повезло, что он женился на ней по просьбе Робера де Ларне. Ей же не очень. Гуго не был плохим человеком, напротив. Однако он был неотесанным, а войны и усердное посещение таверн не придали ему лоска. Кроме того, к моменту женитьбы он был уже старым. А сколько ей было лет? Тринадцать, четырнадцать?
Они беседовали о пустяках, дурачились, состязались в юморе, говоря всякую чепуху. Немного подумав, Аньес сказала:
— Этот «Роман о Розе»* мсье Лорриса и мсье Мена оставил меня, как бы это сказать… неудовлетворенной. Начало разительно отличается от конца. Первый рассказ показался мне банальным, если не сказать слащавым, но во второй части сатира на «женские нравы», вложенная в уста Дружбы и Старости, меня просто раздражала.
— Это связано с тем, что автор второй части был парижским клириком. Он не сумел обойти подводные камни, расставленные его образованностью, которой он охотно кичится, и окружением, а также шутовством.
— Признаюсь вам, что я, напротив, питаю слабость к лэ и басням Марии Французской*. Какая прозорливость, какое изящество! Она заставляет животных говорить человеческим языком.
Случай представился превосходный, и Артюс не захотел упускать его.
— Я тоже очарован тонкостью ума и языком этой дамы. А что вы думаете о лэ под названием «Йонек»?
Аньес мгновенно поняла, куда клонит граф. В этой чудесной поэме, послужившей поводом для размышлений о настоящей любви, женщина, выданная замуж против собственной воли, умоляет небеса послать ей нежного возлюбленного. Ее просьба была исполнена. Возлюбленный предстает перед ней в облике птицы, которая превращается в очаровательного принца.
Аньес не спешила ответить. Она смотрела на паштет из цепей [73] , приправленный луком и пряностями, который она едва попробовала, так захватила ее беседа с графом. Граф же неправильно истолковал ее молчание.
— Да, грубиян, сегодня вечером это слово как нельзя лучше характеризует меня. Прошу вас, мадам, забудьте о столь неприличном вопросе.
— Но почему, мсье? Мессир Гуго не был супругом, о котором по ночам мечтают девушки. Впрочем, он относился к своей супруге учтиво и уважительно. Добавьте к этому, что сама я никогда не мечтала по ночам. Речь шла об оказанной мне чести.
73
Цепеи — улитки. Они были довольно распространенным яством, к тому же их разрешалось есть в постные дни.
— Какая жалость, мадам.
— Безусловно.
Вдруг ему стало тяжело при одной мысли, что его ненасытное любопытство причинило этой молодой женщине боль.
— У меня такое чувство, что я вел себя как бесчувственный чурбан.
— Нет, что вы, мсье, в противном случае я этого не потерпела бы, несмотря на все мое уважение к вам… Я думаю, что Гуго был моим спасительным плотом, как говорят моряки. Он был таким же надежным. Мне едва исполнилось тринадцать лет. Моя мать покинула этот мир, когда я была совсем ребенком. Что касается баронессы, да хранит Господь ее душу, она предпочитала астрономию и не посвящала меня в тайны семейной жизни. Одним словом, я ничего не знала о супружеской жизни… о том, какие обязанности она возлагает.
— Она может доставлять и удовольствие.
— Судя по всему, да. Так или иначе, Гуго нельзя отказать в терпении. По моему мнению, единственной его грубой ошибкой было то, что он бросил Суарси на произвол судьбы. Гуго был воином, а не мызником и еще меньше управляющим. Большинство земель пришло в запустение, а некоторые стали неплодородными, и эту беду уже не поправишь.
— Почему же после смерти мужа вы не сблизились с вашим братом? Жизнь в Ларне была бы менее тягостной для молодой вдовы и ее дочери.
Лицо Аньес окаменело. Горькая складка у ее губ просветила графа лучше, чем слова. Он сразу же сменил тему разговора, выяснив то, что хотел узнать с самого начала ужина.
— Этот паштет из цепей — настоящее чудо.
Артюс почувствовал, что Аньес делает над собой усилие, чтобы вернуться к легкой беседе, и его охватила странная нежность.
— Правда? Эти маленькие животные обожают ромен [74] , который мы разводим. Ромен придает им приятный вкус, который мы усиливаем, добавляя обжаренный лук. Если они нам оставляют несколько листочков, мы кладем их в суп или в салат.
74
Ромен — разновидность салата-латука.
Затем Мабиль подала зажаренный кабаний оковалок, политый почти черным соусом из сока незрелого винограда, вина, имбиря, корицы и гвоздики. Гарниром к нему служило пюре из бобов и тушеных яблок. Едва служанка ушла на кухню, как Артюс сказал:
— До чего же странная девица.
«Она боится, что я пойму смысл послания, привязанного к лапке Вижиля, — вот чем объясняется ее странность», — подумала Аньес. Она посмотрела своими серо-голубыми глазами прямо в темные глаза графа и сообщила:
— Это подарок моего сводного брата Эда.
По ее тону граф понял, что Аньес прекрасно обошлась бы без этой девицы и что она не доверяет ей.
Ужин продолжался. Аньес перевела разговор на приятные, легкие темы. Беседа вновь наполнилась остроумными шутками, учеными историями, поэтическими цитатами. Недавнее замечание графа нисколько не рассердило Аньес. Напротив, он позволил ей намекнуть, что она испытывает отвращение к своему сводному брату. Впрочем, никаких неосторожных слов она не произносила. Если граф входил в число друзей Эда, Аньес всегда могла сказать, что он неправильно истолковал ее тон. Объяснением этому могла бы послужить и непредсказуемая переменчивость настроения, свойственная женщинам.