Следователь, Демон и Колдун
Шрифт:
Врезал хорошо, с оттяжкой, врезал так, как врезал бы Тот Самый Мерлин, отец-основатель классической школы колдовства, один из Четырех Первых, древний, но все еще неунывающий, въедливый как ярь-медянка колдун.
Удивительно, но следователь даже смог опознать заклятье Артура: сложный невральный деструктор, буквально выжигающий нервную систему жертвы в пепел. Мерлин, похоже, влил в заклинание просто бездну энергии: волколаки валились в снег, словно выключенные автоматоны.
Широкий «язык» заклятья веером прошелся по снежному полю, убивая оборотней, развернулся в полную силу… и погас у лап главной
– Ого! – Артур поднял кустистую бровь; в голосе призрака слышалось уважение. – Погасил, значит. Это демон, Фигаро, и демон сильный, но…
Он не договорил: вожак вскочил на лапы и завыл.
Вой – невероятно тоскливый, до костей пробирающий звук разлился над холмами. И Фигаро услышал, каким-то невероятным образом понял, что говорил вожак стаи – говорил без слов.
...уходите. Уходите отсюда, вам здесь не место, здесь не место никому, не место для людей, здесь от века торит свой путь лишь метель, здесь лед, здесь гаснет последнее тепло, уходите, уходите, или вы ляжете в эту землю навсегда, а это холодная земля, жесткая земля, в которой мертвецы от веку не знают покоя, так что уходите, и уйдете без преград. Пойдете вперед — найдете только смерть. А потом не найдете и смерти. Уходите
И тут произошло нечто настолько невероятное, что остатки волос зашевелились у Фигаро на голове.
Мертвые волки-оборотни вставали.
Серо-белые туши поднимались, покачиваясь точно пьяные, глядя в никуда мутными остекленевшими глазами, вставали и уходили в сторону далеких холмов. Минута, другая, и вот уже вся стая исчезла, растворилась в подступающей тьме.
Огромный белый волколак посмотрел на Фигаро, чуть качнул головой и, подпрыгнув, исчез в вихре снежной пыли.
А на холме, по которому поднималась дорога, вспыхивали огни, и вниз, к следователю и инквизитору, поднимая ногами снежные буруны, уже бежали люди с ружьями и керосиновыми фонарями.
– Ну, господа, – капитан Швайка в восторге хватил по столу ушанкой, – видал я, конечно, всякое, но чтобы два приезжих штатских щегла целую стаю волаков уделали – это, я вам скажу, да! Это, я вам, скажу, ого! Это, я вам скажу…
– Так они же все воскресли. – Фигаро почти сразу сообразил, что «волак» – один из вариантов сокращения «волколак» но все еще не понимал восторгов капитана. – И ушли себе спокойно. Я так понимаю, что будут и дальше нападать?
– Будут, будут, – Швайка махнул рукой, – да только теперь на пару дней залягут. Раны зализывать, надо понимать. Но не в том же дело! Вы, так понимаю, то ли мерлиновы сыночки, то ли сержанта Кувалды племяши, раз так их раскидали! Все, господа хорошие, с этого момента я к вашим полным, так сказать, услугам! Мой дом – ваша крепость, моя сабля – ваша сабля, мой стакан…. Кстати, насчет стакана. Вы, наверное, перемерзли? Вона как одеты: точно на юга собрались! А раз так, то выпить нам срочно надо – для снятия нервозности и здоровья для!
«Начинается», подумал Фигаро, но потом понял что он, в сущности, не имеет ничего против стаканчика и даже трех стаканчиков. Руки следователя тряслись, и причиной было далеко не только переохлаждение.
– Не откажусь, – сказал он, стаскивая шубу, которую немедленно подхватил усатый адъютантик, тут же сгинувший с глаз.
– Присаживайтесь, присаживайтесь, други мои! – Швайка кивнул в сторону широкого кожаного диванчика у огромного камина, в который, похоже, мог бы легко заехать дизельный локомотив. – Грейтесь. А я пока подумаю, что у меня к столу…
Следователь буквально рухнул на диванчик; голова Фигаро кружилась. Он чувствовал себя выжатым лимоном – больше от нервов, чем от физических и колдовских упражнений.
«Вырубаюсь, – подумал он, – как есть вырубаюсь. Сейчас пара рюмок и усну прямо тут. И хрен бы с ним».
Швайка, тем временем, одернул серый мундир, поправил пышные усы и – топ-топ-топ! – перекатился к здоровенному комоду, над которым висело старое мутное зеркало в тяжелой оправе. Капитан весьма забавно перемещался в пространстве, являя собой затянутый в серое сукно куб — квадратная голова и широченные плечи одним коротким срубом переходящие в бедра, ниже которых торчали две ноги-спички в штанах с лампасами и маленьких, чуть ли не женского размера сапожках. Когда комиссару нужно было куда-либо перейти, он как бы наклонялся в ту сторону всем корпусом, а дальше приходили в движение ноги: сперва медленно, а потом все быстрее и быстрее, словно поршни двигателя.
Топ-топ-топ-топ! Швайка подкатился обратно к столу; в его руке смачно булькала большая бутылка темно-коричневого стекла с зеленой этикеткой. Глаза следователя медленно полезли на лоб.
– Это же «Дукат». Зеленый. Сорокалетний. Я такой в последний раз с Фунтиком пил на «Чёрных прудах».
– С Фунтиком, это, стало быть, с Их величеством? Ни себе чего вы, батенька, знакомства водите! – могучие брови капитана взлетели к ярко блестевшей лысине. – То-то я и смотрю, что вы – птица непростая! Да еще с инквизитором приехали!.. Все правильно, этот коньяк мне Величество Фунтик и присылают. Заради улаживания, так сказать, личных проблем средне-мелкого масштабу.
– Знаю, наслышан. – Следователь протянул руки к огню; в пальцы немедленно впились сотни невидимых игл, кровь, наконец, почувствовав тепло, начала осторожное движение по телу. – И как вы с такой напастью справляетесь? Я имею в виду бессмертных волколаков?
– Да так и справляемся, – Швайка открыл ящик стола и достал на свет божий стаканы из толстого бутылочного стекла, при одном взгляде не которые следователю сделалось дурно – стаканы больше походили на маленькие ведра. – Волколак он и в Африке волколак: железная пуля в черепушку – и пока-пока.
– Так они ж воскресают!
– Воскресают. – Капитан вздохнул. – Это правда. Скотина эта демонская их воскрешает, надо понимать. Я б с ней пообщался на короткой ноге, да только хитрая она. Хитрая и сильная; тут колдун нужон… Да я бы и сам справился: загнал бы в Звезду Ангазара, зачитал Пятый пассаж из «Демоник Альданте» и ищи-свищи. Да как ее изловишь?.. Прошу, господа.
– Однако. – Фигаро принял из рук Швайки стакан и покачал его в руке. – Звезда Ангазара, Пятый пассаж… Вы, капитан, никак колдуете?