Следователь, Демон и Колдун
Шрифт:
– Допустим, у вас такая установка есть. – Мерлин с интересом покосился на магистра. – Как вы поймёте, откуда Демон является в наш мир? Это ведь как телескоп: не так просто найти среди бессчётного океана звёзд чёрную дыру.
– Вы хотите сказать, – Метлби, уставившись в пустоту, яростно потёр нос, – что это существо не имеет эфирной сигнатуры?
– Правильно. Но оно влияет на сигнатуры окружающих его существ и предметов. Это уже зацепка. Однако загвоздка в том, что мы не можем произвести точную настройку аппарата засунув Демона в камеру резонанс-теста.
– А Договор Квадриптиха? Это печать Демона? Его след в мире?
– Вроде того. – Мерлин посмотрел на магистра
– Поэтому резонанс-камера при помощи которой мы будем считывать сигнатуры Демона с носителя Договора не считает ничего, поскольку сама состоит из эфира с теми же сигнатурами. Интересная задачка. – Магистр закинул ногу за ногу и широко улыбнулся. – Вот она, та самая моя Задача Трёх Эфирных Потоков! Такой и жизнь посвятить не грех. Особенно с учётом того, что если мы не решим её в ближайшее время, то эта самая жизнь может скоропостижно закончиться... Так, а как насчёт сличения объекта из нашего мира с любым объектом из чужого? Я имею в виду, из любого вообще, абы не из нашего.
Пару секунд Мерлин молча переваривал услышанное. Моргана закусывала водку тоненьким полупрозрачным кусочком оленины и посмеивалась.
– Ничего не получится, – сказал, наконец, Первый Колдун. – Потому что мы не знаем, какие именно эфирные аберрации изначально присущи объекту, привезённому нами из другого измерения. Хотя если притащить таких объектов, эдак, миллион, составить такую... частотную карту, что ли... Жаль, что предел наших технологий таков, что это займёт несколько десятилетий. Но сама идея отменная. Вы, Метлби, достаточно безумны, чтобы мыслить неординарно. Уважаю.
– Артур, – голос Морганы был мягким, но в глазах появились едва заметные стальные отблески, – неужели я всё ещё не подвела тебя к одной очевидной мысли? Настолько очевидной, что если ты сейчас сам не догадаешься о чём я, то будешь бит. И мне плевать, что ты призрак, я что-нибудь придумаю.
– Ты предлагаешь возродить Квадриптих? – Мерлин и ухом не повёл. Похоже, он настолько привык к манере общения колдуньи, что удивить его чем-то было сложно.
– Какой, к чертям, Квадриптих! Во-первых, нас двое, так что, если вдруг мы таки сойдём с ума, то это будет уже Диптих. Но нет. Квадриптих в прошлом. Мы сделали всё, что могли: и хорошее, и плохое, и откровенно мерзкое. Может, мы спасли мир, а, может, скоро уничтожим его, я не знаю. Но я имела в виду другое: нам нужно заново собирать Научную когорту.
– Но...
– Артур, заткнись. – Моргана, не моргнув глазом, осушила рюмку, хлопнула ею об стол, и пригрозила Мерлину Первому пальчиком. – Не зли меня, из этого никогда ничего хорошего не получалось. Просто слушай: ты одиночка, и всегда был таким. Всегда работал один, самостоятельно принимал решения, сам искал, и именно поэтому далеко не всегда находил. Ты ведь пришёл ко мне именно потому, что вызвать Демона у тебя не получалось. Ритуал удался только когда мы все – я, ты, Хаттаб и Альхазред объединили силы. И Научная когорта Белой Башни была моей идеей. От твоего индивидуализма всегда были один только неприятности, и ладно, если бы от них страдал только ты сам! Но ты ошибаешься, Артур: да, нечасто, да иногда твои ошибки впоследствии становятся удачными идеями, но цена даже не ошибок, а ненайденныхрешений сейчас слишком, слишком высока. Ты похож на человека, который бегает с ведром воды к колодцу, пытаясь потушить горящий дом. Правильно ли поступает такой человек? Технически – совершенно правильно. Но, если подумать логически, то он совершенный и полный идиот, потому что будить нужно весь город. Не важно, кто сколько воды принесёт; у толпы хотя бы есть шанс потушить пожар. У тебя – нет. Точнее, есть, но шанс этот крайне невелик.
– Ты говоришь о...
– Цыц! Я говорю о тех, кто рядом с тобой: господине Метлби, господине Фигаро, инквизиторе, этом князе, о котором вы все постоянно треплетесь, и с которым я всё больше хочу познакомиться... О Святый Эфир и Дьяволы Девяти Кругов, да неужели ни у кого из вас нет парочки знакомых колдунов, способных играючи превратить в пепел небольшой город?! У инквизитора, следователя государственного департамента, а, тем более, у вас, Метби, дери вас старый чёрт! Да если понадобится, я готова призвать сюда все Могущества Малого Ключа, и ещё немножко по мелочи!
– Но...
– Вы всерьез строите план по спасению мира на невнятном предположении, что где-то здесь, на Хляби, живёт Луи Де Фрикассо, который поможет вам спасти вселенную? У меня встречное предложение: если это наш план, то давайте просто сядем, и подождём, пока Демон не помрёт самостоятельно. Нет, ну есть же шанс, что это случится, м-м-м-м?.. Метлби! Наливайте, наливайте, чего сидите... Да-да, ручками, дорогой мой магистр. После третьей я не колдунья...
Фигаро пыхнул трубкой, глубже втянул шею в широкий воротник тяжёлой бобровой шубы и, задержав ароматный дым в лёгких, с наслаждением выпустил его в морозный воздух едва заметной струйкой.
На обзорной площадке было пусто и тихо – как раз то, что ему сейчас было нужно. Мерлин с Морганой что-то яростно чертили на мятых тетрадных листках там, внизу, Метлби активно участвовал, и даже Френн, наконец, отойдя от шока вызванного внезапным появлением Первой Метрессы, активно включился в обсуждение нового плана.
«Планы, планы, – лениво подумал следователь, – большие планы, малые планы, планы внутри планов... Сколько из них становятся реальностью? А сколько потом приводят к чему-то хорошему? Ох, лучше не спрашивай... Забавно, однако, что я так легко воспринял появление Морганы. Словно всегда знал, что она рядом. Договор, что ли, подсказал? Ну, не важно. Интересно то, что я, особо, не удивлён. Мы на самой границе мира, и не только географически. Здесь случаются чудеса, здесь ничтожно малые вероятности лезут изо всех щелей, становясь законами и правилами, здесь призрак Мерлина Первого творит водку из талого льда для Леди Белой Башни... И где-то здесь, совсем рядом, Демон. Я чувствую его присутствие, пока ещё далёкое, но, к сожалению, не настолько далёкое, как хотелось бы... Ох, а красиво, всё-таки...»
Молодой месяц плыл в редких рваных облаках, высвечивая кроны деревьев рваным серебристым светом, и казалось, что лес вокруг очнулся от давнего сна, отряхнулся, нацепил тонкий венец-корону и, расправив ветви, потянулся к небесам. Верх, низ – всё перемешалось, слилось в единый чёрно-серебряный океан, и только где-то вдали поскрипывал снег – то ночные Другие совершали свой странный обход, подозрительно зыркая на «Мамонт» из-под упавших древесных стволов и сугробов.
Вездеход стоял; ночами «Мамонт» чинили, латая обшивку, восстанавливая гидравлику и запаивая маслопроводы. Огромная машина выдержала поход на Рогатую гору, но на пределе своих возможностей. К счастью, критических повреждений «Мамонт» не получил, но было бы глупо застрять на полпути назад из-за того, что один из двигателей недополучит масла и стукнет.